— Да, спасибо. Я пойду. До встречи.
— Все там будем.
Сибель отсалютовал стаканчиком.
Пак, завидев Камила, хлопнул по капоту фургона и неторопливо встал. Из боковой дверцы на хлопок выпрыгнул Шивер, за Шивером спустился вечно жующий Гром. Все они были уже в серо-зеленом «активе», парализаторы под правой рукой, разрядник на бедре слева.
Камил пожал руки.
— Где Ингол?
Пак, большой, обманчиво-неуклюжий, улыбнулся.
— Ругается.
— С кем ругается?
— С сопровождением. С координаторами. С «психами» тоже. С шефом ругался. Тебя ругал. Второй номер все-таки.
— Ясно, — по узкой металлической лесенке Камил забрался в фургон. — Вы с базы что ли сразу?
Он вскрыл ячейку со своим именем.
— Ага, — заглянул в модуль Пак. — А что нам? Здесь время подлета — двадцать три минуты.
Камил стянул поло и брюки, продел голову в «актив», раскинул руки, дав умной ткани свободно стечь вниз. С легким покалыванием ткань принялась обжимать тело, подстраиваясь под фигуру. Плечи и икры вспухли мышечными усилителями, под подбородком сформировался аварийный рециркулятор. Прозрачным слоем-перчаткой затянуло пальцы.
— А я, видишь, и не рассчитывал здесь оказаться.
Камил достал боты и сел на скамейку. Внутри фургона перемигивались огоньки, что-то пищало, по мониторам ползли строчки технического состояния.
— Мы думали, ты уже уехал, — сказал Пак.
— Я сам думал, что я уже уехал, — Камил подождал, пока боты мягко стиснут ступню. — Я даже выбрал, куда.
Он притопнул и принялся доставать из ячейки и распихивать по кармашкам и петлям, образованным умной тканью, медицинские капсулы, картриджи с иглами, батареи для разрядника, повесил детектор движения, датчик эмофона, достал и активировал парализатор.
— И куда? — спросил Пак.
— В Шамхор, — сказал Камил. — Снег, горы, никого. По слухам даже связи нет. Периодически. Слепое пятно.
Он спрыгнул на землю, проверяя, как работают компенсаторы «актива».
— В норматив уложился, — кивнул Пак.
Браслеты у всей группы пискнули, сообщая о пятиминутной готовности.
— Ага! — Ингол вышел из-за уцелевшей павильонной стены. В поводу у него, посверкивая обводами, как утята за мамой-уткой, плыли носилки. Штук двадцать. — Наконец-то!
Светловолосый, рукастый, он облапил Камила.
— Мы думали, ты уже…
— Я знаю, — сказал Камил. — Я не поехал. Не успел.
Отлепившись, Ингол пихнул его в плечо кулаком.
— А тут — бардак! — радостно возвестил он. — «Психи» психуют, никто ничего не знает, кого-то куда-то вывозят, ты в отпуске, в оцеплении какие-то малолетки зеленые… Вон, смотри, — он кивнул на носилки, — подрабатываю оператором, на себя законнектил, потому что никого нет, все черт-те где, аут.
