Дискурс университета тоже не лишен того, что можно было бы прочесть как акт, но функционирует он более прикровенно. С одной стороны, он открывает проход к тому, что существует в качестве такого явления, как наука, и к ней вовсе не обязательно относить только то, что можно встретить в области наук, называемых точными. Гораздо более релевантным понятию науки в целом выступает все то, что субъект может зафиксировать в качестве т. н. опыта, ценить который его начиная с Просвещения так долго приучали. Понятие опыта само по себе превосходно плоды деятельности дискурса университета описывает, начиная с внушаемых ребенку простейших, внедряемых благодаря педагогической науке регулятивных задержек деятельности и вплоть до ситуативных тонкостей, связанных, например, с понятием репутации в той или иной интеллектуальной сфере. Так, например, будучи признанным литературным или кинематографическим критиком, вы не можете рекомендовать все то из прочитанного или просмотренного, что вам понравилось – существует определенный канон, в который ваше суждение вкуса, если вы претендуете на респектабельность, должно укладываться, тогда как об остальном вам следует ради вашей репутации предусмотрительно умалчивать, чтобы не прослыть неразборчивым.
В то же время в перспективе индивидуального опыта, к которому университет чрезвычайно склонен сводить инстанцию знания, есть радикальный изъян, особенность которого в том, что область науки он никак не затрагивает. В то же время именно эта область формирует первую часть сообщения дискурса науки, которую Лакан озвучивает прямо. Она гласит: «Продолжай познавать».
Из того, что было сказано выше, очевидно, что дискурс науки – это еще не дискурс университета в целом. Последний гораздо более объемен, в том числе в области допускаемых им противоречий, поскольку для него характерны многочисленные колебания, допущения и оговорки, которых наука не знает и которые касаются положения субъекта. По существу, дискурс университета, и в этом его особенность, не дает субъекту забыть, что место, которое он занимает, он получил благодаря особой благосклонности высших сил, даже если существование этих сил в нем отвергается или сводится к чисто конъюнктурному моменту. Это сказывается не только в спеси молодых профессоров, но и в областях, где спесь, связанную с идентификацией, превентивно бичуют, объявляя ее проблемой, – например, в постколониальной академической критике так называемых привилегий, когда речь заходит о неравенстве, вносимом тем, что вы, например, родились мужчиной или же с белой кожей. Всякий раз, когда на кону оказывается вопрос идентификации, дискурс университета начинает совершать дополнительные движения – в нем приходится так или иначе давать объяснения ее факту, будут ли они закрепляющими ее право или же, напротив, настроенными по отношению к создаваемым ей благам критически.
