В то же время такая постановка вопроса в еще большей степени отдаляется от требуемого Фуко рассмотрения бытия кем-либо в модусе, который сам Фуко предварительно обозначает как devenir, или becoming (становление), подразумевая под этим приверженность определенному типу практик. Практики эти вовсе не обязательно должны быть буквальным выражением соответствующего обозначения – так, в 1982 году Фуко, отвечая на соответствующий вопрос, заявляет, что, например, для becoming а gay вопрос о характерных сексуальных практиках встает далеко не в самую первую очередь. Речь с тем же успехом может идти о практике, например, литературной, и ожидать от этой литературы соответствующей сексуальной тематичности также было бы весьма поспешным. Тем не менее решающей является сама реализация практики, которая должна заместить определение бытия кем-либо через определение, апеллирующее к персональности. Точно так же devenir вовсе не обязательно непременно должно выражать «становление кем-то», подменяя таким образом излишнюю декларативность результата добродетелью самого процесса – решение, опустившее бы теоретическое изобретение Фуко в пучину тривиальности.
Напротив, речь идет не просто о процессе, который, с точки зрения Фуко, должен быть каким-то образом запущен для освежающего обновления в наборе позиций, уже представленных в ассортименте идентичностей. Подлинная слабость концепций идентичности заключается в том, что они упускают уже имеющие место, актуальные виды becoming, происходящее в рамках которых способно многое в положении современного субъекта объяснить. В частности, эти becomings главным образом ведут не к появлению иначе сконструированной субъектности, а к образованию родственных союзов, основанных на иных видах отношений, не представленных в традиционной структурной матрице родственностей. В свете этого изменения должно претерпеть само внедренное правозащитной логикой представление о происходящем в т. н. меньшинствах.
Эти изменения предваряются по меньшей мере двумя авторами – помимо самого Фуко, речь также должна идти об Алене Бадью. Если сильной стороной Фуко является то, что в описании новых форм этих союзов ему практически полностью удалось обойтись без задействования любовного оператора, вклад Бадью является опережающим в ином смысле, представляя возможность помыслить образование союзов, отталкиваясь не от идентичности и тем более от самоидентификации образующих их субъектов, а от допущения соответствующих порождающих союзничество процедур. Даже не соглашаясь с Бадью в том, что их реализация в предвосхищенном Фуко смысле приведет к появлению новых форм надколлективной солидарности, невозможно обойтись без описания этих процедур, поскольку в возможности их определения и заключается основное возражение закрепившемуся взгляду на субъекта иллокутивных идентичностей.
