Я растерянно оглянулась:
- А где…
- Милорд Лоо`Ост рано утром покинул планету по срочному вызову. Этот номер оплачен до конца недели. Если хотите, можете оставаться тут.
От одного воспоминания о прошедшей ночи мне в лицо плеснуло жаром. Отчаянно замотала головой:
- Нет-нет! Спасибо, но я вернусь в свой номер.
Горничная равнодушно пожала плечами. Дескать: «Да как хотите!»
* * *
Все оставшееся время, каждую минуту, когда оставалась одна, я мыслями возвращалась к прошедшей ночи. Миарон, а морунца звали именно так, вытворял со мною такое, что я только и могла, что беспомощно открывать и закрывать рот, краснеть и стонать.
На этом моменте обычно щеки привычно загорались. Самой себе было стыдно признаться, что я не только стонала, но и вопила, умоляя мужчину не останавливаться.
Стыдно? Да, несомненно. Но, вместе с тем, от таких воспоминаний в груди теплело. Рождалось какое-то странное ощущение правильности произошедшего.
Я не понимала саму себя. И мне не хватало силы воли проанализировать все до конца и, наконец, принять какое-то решение. Вместо этого я трусливо прятала голову в песок и откладывала поиск решения на потом. Но время утекало.
Мой доклад прошел на удивление гладко. И даже на несколько дополнительных вопросов, заданных мне в перерыве любопытствующими коллегами, я ответила вполне складно и четко.
Конгресс плавно подошел к концу. Не успела я опомниться, как снова оказалась на борту звездолета, на пути домой.
Вспоминая свою нервозность в прошлый полет, я только печально улыбалась. Я так нервничала по поводу возможного разоблачения и своего призрачного позора. Теперь мне грозил позор вполне реальный, если родители узнают о ночи, проведенной с Миароном. Вот только я теперь была спокойна, как айсберг. Морунец заверил меня, что беременность мне не грозит. Рассказывать родителям о своем приключении я не собиралась. Все должно было быть гладко. В крайнем случае, через несколько месяцев у меня будет диплом и специальность. Не пропаду.
Но с самого начала все пошло не так.
* * *
Не стоит расставаться с интеркомом даже на час. Эту простую истину я усвоила на всю оставшуюся жизнь.
Когда я ввалилась наконец в комнату, обвешанная сумками, меня встретила мертвая тишина. Мертвецки бледная Нола стояла у окна. А рядом с ней на стуле сидел мой .. отец. Я улыбнулась:
- Привет, па… - и осеклась.
Широкое, с грубоватыми чертами лицо отца исказилось от ярости:
-Шлюха!
Я с недоумением и ужасом наблюдала, как отец вскочил, отшвыривая стул.
