Наконец девочка наклонилась к Эндрю и прошептала:
- Слушай, мне нужно уходить. Ты тут ни при чем. Мы с тобой еще встретимся, надеюсь.
Она встала.
- Ты что, Роина? - спросила бабка. - Что-нибудь случилось?
- Нет, ничего. Я просто ухожу, вот и все. - Она отодвинула стул, он упал.
- Нельзя быть такой неуклюжей, Роина.
Майор Певерилл тоже поднялся.
- Я позвоню, чтобы пришла сестра Партридж.
Роина смерила его взглядом и надменно отвернулась. Она прошла между пальмами, потом шаги ее, убыстряясь, зацокали по мозаичным плитам в холле, и она убежала.
Вновь воцарилась оглушающая тишина. Наконец Джерими встал.
- Простите, мы должны ехать. Нам еще минут сорок пять добираться до дому.
Он подошел к старухе и поцеловал ее в морщинистую щеку. Эндрю поблагодарил ее за чай. Она кивнула ему и ничего не ответила.
- Дай им по шоколадной конфете, - сказала она сыну. - Только не здесь. Я не люблю слушать, как жуют.
Мальчики вышли в холл. Десятки блестящих глаз следили за ними, пока они ждали майора Певерилла: по стенам стояли витрины с чучелами морских птиц; птицы парили в воздухе, поддерживаемые проволочками, или сидели на скалах из папье-маше, которые чучельник не позаботился украсить белыми следами помета.
В большой нарядной коробке оказалось всего лишь несколько конфет. Пока Эндрю рылся в хрустящих гофрированных пустых бумажках, старик сказал ему:
- Надеюсь, ты должным образом выразил миссис Певерилл благодарность. Это честь для такого мальчика, как ты, большая честь.
- Да, я сказал ей спасибо.
- Не рассчитывай приезжать сюда часто. Об этом не может быть и речи. С Джерими обстоит иначе. Он это понимает.
Эндрю кивнул. Когда имеешь дело со взрослыми, только и жди, что они выкинут какую-нибудь дикость. Правда, майор Певерилл не совсем походил на взрослого, скорее - на переростка, который до старости засиделся в школьниках.
Он положил Эндрю руку на плечо и, крепко разминая его, сказал с насмешкой в голосе:
- Тебе очень повезло, что ты учишься в Чолгроув-парке. Раньше это была одна из лучших частных школ в стране.
- Да, так оно и есть.
- Ну, предположим, так было. Для людей такого круга, как твои родители, она должна быть дороговата.
Эндрю повторил слова, которые, понизив голос, столько раз многозначительно и непонятно произносили в его присутствии:
- Я принят на особых условиях.
У старика вырвался сухой смешок.
- Боже ты мой, он сам в этом признается! Сам признается, пащенок этакий.
