- Так ты - товарищ Джерими?
- Да, верно.
- Чем занимается твой отец?
- Он служит в авиации. В Египте.
- В мое время подобное поприще сочли бы незавидным.
Мужчина, стоящий рядом с нею, сказал:
- Мама, это едва ли имеет отношение к делу.
Мужчина - он был по виду немногим моложе самой миссис Певерилл - широко улыбнулся Эндрю, и тот, пытаясь придать себе уверенности, тоже ответил ему улыбкой.
- Что ж, пусть садятся, - сказала миссис Певерилл. - Налей мне чаю, прибавила она, обращаясь к сыну.
Майор Певерилл пошел к столу. Высокий старик в твидовом сером костюме с брюками гольф, длинных носках в резинку и подвязках. Шея у него сзади поросла пухом и расплылась в жирной улыбке над воротником.
- Им тоже налей.
- А что с Бэрджисом?
- Я послала его найти Роину. Сестра Партридж считает, что ей можно сойти вниз.
- Разумный ли это будет шаг?
- Что?
- Сошествие к нам Роины.
Миссис Певерилл отхлебнула чаю и приложила к губам платок.
- Они с Джерими знакомы. По детским праздникам. - Она поставила чашку и устремила пристальный взгляд на Эндрю. - В авиации, - презрительно произнесла она вдруг. - Да, времена меняются.
Непрестанно дребезжа чашками о блюдца, майор Певерилл подал мальчикам чай. Эндрю старательно улыбался ему в ответ.
- Он еще зубы скалит на меня, паршивец маленький, - злобно проворчал майор Певерилл.
Джерими толкнул Эндрю ногой под столом. Эндрю сидел потупив глаза. Он чувствовал, как лицо ему заливает краска, а к горлу - о ужас! - подступает смех. Майор Певерилл вовсе не думал ему улыбаться, он страдал нервным тиком, вот отчего у него выпученные глаза и эта застывшая гримаса на лице. Сбоку голова старика смахивала на птичью: то ли страуса, то ли эму или казуара. В одном журнале, который мать принесла из библиотеки, Эндрю видел объявление, там была нарисована насмешливая птичья голова, которая спрашивает: "Можете ли вы двумя-тремя штрихами изменить мне выражение лица?" Если да, вы получали право бесплатно обучаться у всемирно известных художников, чьи имена, впрочем, не назывались.
Такую птицу напоминал майор Певерилл: вместо бодрой улыбки - натянутая гримаса, и этот пух ерошится на шее, точно перья. Может ли Эндрю или кто-нибудь еще изменить ему выражение лица?..
- У нас гостит моя внучка, - сказала, обращаясь к Эндрю, миссис Певерилл, раздельно и внятно, как будто он глухой. - Она была не совсем здорова.
Он тупо кивнул. В тринадцать лет мысль о девочках, которые не совсем здоровы, приводит в смятение.
