- Про тебя все говорят, что ты гадкий. Правильно, так оно и есть.
- Кто говорит?
Не отвечая, Роина повернулась и тяжело, косолапо побежала к сумрачному лесу.
- Кто говорит? Скажи! - крикнул он ей вдогонку.
Он добежал за ней до того места, где дорожка разветвлялась и за высокими кустами рододендронов не было видно, в какую сторону она свернула. Ее слезы совершенно сбили его с толку. По пути назад, все еще размышляя о том, что она объявила напоследок, и не глядя себе под ноги, он споткнулся об узловатый корень дерева, выпирающий посреди дорожки, и со всего размаху полетел на землю.
Содрав себе кожу на коленях, он, прихрамывая, добрел до мостков. Над мостками в воздухе повис странный шум. В первую минуту Эндрю не мог понять, в чем дело, потом увидел: удочка для морского лова упала, а шум шел от трещотки на катушке, с которой уходила в воду леса.
Он вцепился в удилище что было силы. Рыба, схватившая наживку, была сейчас на середине озера, сопротивляясь на большой глубине. Еще тихонько скуля от боли, Эндрю чувствовал, как им овладевает привычная веселая злость. Каждый раз, как он выбирал немного лески, рыба начинала уходить, и он знал, что она прочно сидит на крючке, потому что сопротивляется ему так же, как и он ей, - напрямую и что есть силы. Он был уверен, что это та самая щука, которая оборвала ему леску в тот день, когда Джерими раньше времени уехал домой.
Минут через десять у него заломило руки. По ноге, обжигая содранное колено, заструилось что-то горячее - он и не заметил, как намочил штаны. Глаза тоже жгло, и он отер их тыльной стороной руки. Но не стал от этого лучше видеть, потому что вокруг смеркалось, хотя сквозь деревья на том берегу еще проглядывал краешек заходящего солнца.
Теперь он знал, что победа склоняется на его сторону - рыба выбилась из сил, ведя с ним поединок на открытой воде; с каждым слабеющим рывком она отдавала ему все больше лесы, и он все ближе подводил ее к кувшинкам, растущим вокруг мостков. Вдруг он увидел, что на поверхности показался округлый спинной плавник - тот, что ближе к хвосту; он был подобен темному парусу на искрящемся лоне озера.
Все сны его свершились наяву в то тихое мгновенье, когда щука плавно заскользила к нему. Чтобы она не запуталась в кувшинках, он как можно выше поднял удилище. Тотчас наружу высунулась литая голова, туловище выгибалось, хвост яростно хлестал по воде, но тройник сидел крепко. Понемногу он повел ее вдоль мостков, и, точно лайнер в док, она вошла на мелководье. Эндрю бросил удочку, спрыгнул и, навалясь на рыбину, руками вытащил ее на берег. В диком зловонии ила и болотного газа она лежала громадная, страшная. Он глядел и не верил, и постепенно, сметая пелену сомнений, его захлестывало торжество.
