Их отдыху опять ничто не угрожает…
Но мыслимо ль, что нас никто не обижает?
На следующий день колечком завитым
В их номер снова залетает этот дым!
«Поверить не могу, что в жизни так бывает!
Могу ещё понять, что человек не знает
О том, что дым способен лошадь уморить,
Другое дело – зная, продолжать курить!» —
Готовая на всё, супруга заворчала,
Но муж ей предложил всё обсудить сначала:
«Та задаёшь вопрос… Но в нём уже ответ:
Всё знает человек – а результата нет!
А если нет сейчас, то никогда не будет». —
«Неужто наша просьба совесть не разбудит?» —
«Пойми: он начинает с нами воевать,
Коль допустимым счёл на просьбу наплевать!
Курящий человек – особое явленье:
Закрыт для состраданья он, для сожаленья,
И нужно ли нам с этим чудом воевать?
Не лучше ли продолжить просто отдыхать?»
***
Но почему сосед почтенной пары этой
Был уличён опять с запретной сигаретой?
Злость одержала верх?.. Так не был злобен он —
Прочь руки от него!… Он был лишь удивлён:
Не мог поверить в то, что в главном ошибался,
Что дым не так, как он хотел бы, поднимался,
И представлял воображением своим,
Каким путём наверх стремиться должен дым:
«Нет, дым никак не мог попасть в окно соседей!
Я не встречал людей противней и зловредней:
И сами не умеют толком отдыхать,
Да и другим испортить отдых норовят;
Готовы стать в ряды фанатов дисциплины,
Чтобы придраться к человеку без причины!»
Он продолжал курить, исправясь лишь слегка:
Чтоб сверху не была видна его рука.
Хоть вдумайся, в какое время ты живёшь!
Когда вдруг обнажились общества нарывы…
И ты в аэропорт когда-нибудь войдёшь —
И именно в тот час, как прогремят там взрывы.
А может быть, ты всё же сядешь в самолёт
И улетишь в края, где море век не стынет…
А взрыв тот самолёт на части разнесёт,
И знойный ветер их развеет по пустыне.
И несмотря на то, что в мире нет войны,
На полигонах лишь порой стреляют танки,
Погибнешь ты – случайно, вовсе без вины —
И в цинковом гробу пришлют твои останки.
Ораторы потом с трибуны скажут речь,
Но что твоим родным от слов проникновенных?..
И кровь людская дальше продолжает течь,
То мирных кровь людей, невинно убиенных.
Смеяться над чужой бедой запрещено…
Но вовсе не должно запретов быть в культуре,
И не подвластно творчество любой цензуре —
Тебя изобразит в своей карикатуре
Блюститель толерантности «Charlie Hebdo».
Больницу не люблю… Но, коли врач назначил,
Анализы сдавал – кровь, и мочу в придачу.
Скажу, как на духу, что кал я не сдавал,
Не потому, что жаль, – никто не предлагал.
