По крайней мере, должны быть, потому что моя мама и сестра приехали на один уик-энд и не уехали, пока дом не был заполнен и безупречно чист. У меня было все необходимое, когда я переехал сюда, как у избалованного сына миллиардера.
Боже, надеюсь, что Тэдди не будет вести себя странно со мной после того, как проведет здесь эту ночь.
Я слушаю, как она тихонько удаляется, как ее босые ноги поднимаются на второй этаж, а затем дверь в гостевую ванную со щелчком закрывается.
Звук поворачиваемого замка.
Я ухмыляюсь этому — ее осторожности. Прислонившись спиной к стойке, почесываю живот. Встаю во весь рост и потягиваюсь. Поднимаюсь по лестнице в хозяйскую спальню, намереваясь смыть с себя грязь.
Я уже привык к этому — я никогда не покидал домашнюю вечеринку, не будучи покрытым чем-то отвратительным, точно так же, как я никогда не покидал поле для регби, не будучи покрытым по́том, пятнами травы и грязью.
Горячая вода стекает с моего тела, и я мысленно возвращаюсь к девушке, стоящей в душе дальше по коридору. Она не откровенно сексуальна, но в моем доме никогда не было девушки, поэтому, естественно, моя рука блуждает на юг.
Я не нарочно представляю себе ее пышные бедра или форму грудей, прижатых к бледной тонкой ткани дешевого платья.
Это просто... случилось.
А еще так случилось, что я не занимался сексом уже... Боже, я даже не знаю, как долго. Начиная со второго курса, если бы мне пришлось угадать. В тот год, когда я решил, что не хочу, чтобы меня трахали просто из-за моего лица или моей фамилии. В тот год, когда я отрастил бороду и позволил своим волосам стать длинными, и развил предвзятое отношение к слабому полу.
Это не их вина — это моя вера в то, что некоторым из них в действительности было на меня насрать.
Эрекция растет между моих ног, когда я медленно поглаживаю её, стоя под теплыми струями. Глаза закрываются, пальцы сжимают основание моего члена.
Для высокого парня у меня средний размер, когда дело доходит до члена, но он толстый и всегда готов встать по стойке смирно.
Одна рука упирается в кафельную стену, другая обхватывает и поглаживает. Скользит вверх-вниз, вверх-вниз.
Я стону, представляя себе Тэдди в моем душе, голую кожу, сиськи и задницу. Интересно, какая у нее киска — бритая, проэпилированная воском или натуральная. Я мысленно представляю себе ее соски, цвет их ареол. Их размер. Будет ли она получать удовольствие от того, что их сосут…
Я стону.
Рот приоткрывается, очевидно потому, что мастурбация собственного члена чертовски хорошо чувствуется. Да, я чувствую себя каким-то извращенцем, но это не моя вина, что у меня вдруг появились фантазии о ней. Я теплокровный, наполненный гормонами мужчина, и в моем доме голая женщина, которую я не могу и никогда не буду трахать.
