Его черты лица сразу же смягчаются.
— Правда. Он стоил тех страданий. Это напоминает мне...
Он поворачивается ко мне, его очки в толстой, черной оправе едва скрывают вину, его хмурый взгляд превращается в явную, пожалуйста-не-убивай-меня улыбку.
Он собирается бросить меня в мой день рождения.
— Не ненавидь меня, но Кевин позвонил после работы. Похоже, у него был ужасный день и... — Я, наверное, выгляжу жалкой, потому что он не договаривает, качает головой и достает свой телефон из кармана джинсов. — Нет, знаешь что? Я позвоню ему и скажу, что буду дома позже. Это твой день рождения! У нас были планы на фильмы!
Я тянусь и кладу свою руку на его предплечье.
— Нет, ты должен идти. Кевин нуждается в тебе, и я уверена, что это важно.
Он сводит вместе брови.
— Ты уверена? Я действительно не хочу оставлять тебя...
У него звонит телефон, и по выражению его лица я понимаю, что это его жених. Я настаиваю, чтоб он ответил, и в ту секунду, как Илая соединяется, я слышу, как расстроен Кевин на том конце. Он пожарный. Его работа очень важна. Я чувствую себя ужасно и не позволю Илаю остаться и помочь убрать после вечеринки. К тому же, делать особо нечего — почти все ленты уже были растоптаны на полу. Я жестикулирую ему, чтоб он ушел. Убеждаю. Я бы дала ему пинка под зад, если бы была достаточно гибкой для этого.
Он качает головой и шевелит губами.
— Это же твой день рождения! — Но я обхожу вокруг него, опускаю руки на его плечи и подталкиваю к двери. Илая разворачивается и прикрывает телефон рукой.
— Прости, Мэдисон. Я заглажу свою вину. Обещаю.
Я стою у двери и смотрю, как он уходит, думая про себя, насколько он с Кевином очаровательны. Они оба хорошо выглядят и в отличной форме. У них есть до безумия любимая собака, и они часто посещают фермерские рынки и ходят на бранчи. Их жизнь достойна распространения в журнале, а моя жизнь, возможно, достойна сноски в конце, после Судоку и разных спортивных картинок. Я смотрю на свое отражение в стекле двери.
О, мой бог.
Конечно, это не я.
У этой женщины, которая стоит передо мной, горчичное пятно на блузке после обеда. Джинсы сильно висят на ее бедрах и слишком длинные. Ее темно-коричневые волосы в диком беспорядке, взъерошены в разные стороны, как будто каждая прядь хочет спрыгнуть с корабля.
Я поднимаю руку, мое отражение повторяет за мной.
Нет. Тьфу. Я разворачиваюсь и поворачиваюсь спиной к ужасающему изображению.
Если бы полчаса назад мне сказали, что моя вечеринка в честь дня рождения будет еще печальнее, я бы не поверила.
