Его насмешки как отравленный дротик.
Я теряю способность к периферийному обзору, и Энди поворачивается на барном стуле, прежде чем я наброшусь на них.
— Эй, что происходит? Мы не можем просто посмотреть игру? Ребята, давайте лучше я вас по одной угощу?
Это мой лучший друг — уравновешенный и чрезвычайно невозмутимый. Однажды своими сладкими речами поднял себе оценку с семидесяти пяти до девяносто трех в юридической школе. Он хвастается этим до сих пор.
Парни позади нас смеются над его предложением и я, наконец, поворачиваюсь через плечо, чтобы оценить их. Мак встречается со мной взглядом, как я и предполагал, ему нужно держаться подальше от фастфуда и найти дантиста. Он выбрасывает окурок в пластиковый стакан и посылает мне усмешку своими желтыми зубами.
Я все понимаю.
Эти парни злятся на весь мир — бросившие школу изгои общества, — и мы сделали им подарок, когда пришли сюда сегодня вечером. Я тот, кого они презирают. Для них я богатый хрен, с ногой на их спинах, опускающий их. Я причина их отстойной жизни. Возможно, я бы позволил им подкалывать меня всю ночь, чтоб немного облегчить их страдания, но когда они решили впутать мою семью в это, назад пути нет. За последние несколько лет мы с отцом пережили ад, и теперь, когда я думаю об этом, я не против выпустить пар на этих парней. На самом деле, это звучит довольно неплохо.
Я соскальзываю со стула и снимаю пиджак. Он новый и нравится мне, поэтому не хочу его испачкать. Я бросаю его обратно на мое сидение и улыбаюсь этой группе, когда закатываю рукава.
— Мой друг предложил тебе выпить, — говорю я спокойным голосом, несмотря на мое учащенное сердцебиение.
Парень, который был ближе всех ко мне — жилистый с мазутным пятном на комбинезоне. Я не помню его имя, но это не важно. Он нагнулся назад и только две ножки его стула касаются пола. Дерзкая поза. Он смело раскачивается на нем.
Он плюет на пол возле моих ног.
— Нам не нужна ваша блядская благотворительность.
Энди хмурится.
— Теперь, все не очень хорошо, — он указывает вниз. — Ты плюнул на его туфли. Чувак, никто не может плевать на его туфли.
Жилистый парень создает целое шоу, собирая больше мокроты в горле и снова целясь на мои ноги. Кому—то этого было бы достаточно, чтоб добиться реакции, но плевать я хотел на этого парня и его избыток слюны.
Но Мак попадает в цель.
— Ты слышишь меня, Бен? — подстрекает Мак, сидя в полный рост. — Я спросил про твою мать. Она все еще чертов псих? О, подожди, точно, я вспомнил, она...
