— Гостям, еда.
Забившиеся в угол за помостом жрицы пискнули и, сломя голову, унеслись мимо нас в проход на выход. Тварь повела лапой, указывая на лежащий у огня короткий обрубок дерева и, дождавшись, когда мы присядем на него, просто хлопнулась на землю напротив.
Закрыв собой проход наружу.
— Как мы будем теперь жить, Дикие?
— Мы как жили, а про тебя, жрец, я не знаю.
Тварь медленно наклонилась ко мне и шумно принюхалась, у самого моего лица оказались покрытые пеной зубы.
— Уже не жрец. Как ты вкусно пахнешь, Ходок. Она тоже. Я останусь здесь. Всех людей вы мне отдадите. И я вас тогда не убью.
— Это не так легко, как кажется. Люди — моя добыча. И эта земля моя добыча. Ты уходишь, забираешь свою орду. И я тебя тогда не убью.
Что-то, хрюкнув, Тварь зевнула мне в лицо и прошипела.
— Значит так.
В следующий момент я уже летел вперед спиной через костер, насилуя в сумасшедшем прыжке связки и мышцы. В устрашающей близости от лица щелкнули зубы и запоздало пролетели когти передней лапы бывшего жреца. В другую сторону темной тенью метнулась Шаманка, на ходу что-то выкрикнув и скрутив сложную фигуру из своих пальцев. Перекатившись, я остановился у самого помоста, не спуская глаз с застывшей на другой стороне Твари. Бывший жрец, упираясь лапами в землю, сейчас мучительно кашлял, что-то выплевывая на пол. Встав и встряхнувшись, я прислушался к зарождающемуся за стеной шуму драки. Слышны были вой атакующих орков Бооргуза и ответный визг нашей охраны и рев варгов. Кивнув на взгляд Шаманки, быстро пошедшей в сторону выхода, я вынул второй клинок и пошел к Твари.
— Стой.
Я повернул голову, тот же пленник, что Тварь при мне так полоснула, сейчас смотрел на меня безумными глазами.
— Беги, его нельзя убить.
— Меня нельзя убить.
Жрец уже стоял в полный рост и разглядывал меня. Торчащий из его груди мой клинок, вбитый по самую рукоять, нисколько его не беспокоил. Не спуская с меня глаз, он небрежно выдернул его из своего тела и отбросил в сторону. Все также, не спуская с меня глаз, сунул когти в ближайшую жертву, повозил когтями в воющем человеке и порез на глазах затянулся запекшейся кровью.
— Ты на этом будешь висеть, — на удивление внятно произнес жрец и ткнул в сторону пустого столба, — долго висеть. Уж больно в тебе кровь чудная.
У него за спиной показались спины пятящихся воинов моей охраны и наседающие на них воины храмовой стражи. Спиною пятилась и Шаманка, что-то непрерывно выпевающая. Наша охрана быстро таяла и гибла. Но и в рядах стражи постоянно вспыхивали короткие и кровавые схватки. Обернувшись, жрец посмотрел на бой и добавил.
