Керкет напоказ легко помахивал увесистой палкой в пол длины копья и презрительно щерился. И за три шага до соперника, ухнув, широко шагнув, нанес сокрушительный удар сверху — наискось.
Уш привычно качнулся назад, пропуская мимо лица свистящий конец палки, и длинным тычком в подмышечную впадину выбил дух и руку Керкета. Он хрипло кашлянул и сел на пол, зевая и закатывая глаза. Уш шагнул ближе и, занеся над головой бьющегося в тяжелом кашле орка свое учебное, тупое копье, замер, повернув голову в сторону своего сотника.
По толпе зрителей прошел тихий гул и замер, все глаза уставились на двух зачинщиков поединка.
Оба сотника молча стояли с каменными лицами и, помедлив, Тратто едва заметно кивнул Ушу. Тот сразу опустил копье и шагнул в сторону своего строя щенков, встав в привычную позу ожидания и подчинения. Сзади его несколько раз толкнули, слегка повернув голову, он наткнулся на восторженный взгляд Хр и за его спиной остальных.
Сотники тем временем тихо переговаривались, не обращая внимание на остальную толпу. Побитого Керкета быстро уволокли в Нору, остальные орки терпеливо ждали решения судей.
Сотник Керкетов протянул сжатый кулак Тратто, тот помедлив, провел когтистой лапой сверху и, несильно сжав ее, отпустил. В толпе поднялся гул, по рукам пошли разнообразные предметы, участвовавшие в заключенных пари, и спорщики начали расходиться.
Подошедший к замершему строю щенков Тратто блеснул глазами и негромко произнес.
— Мы носильщики Семьи Керкет на время похода туда и обратно, с долей взрослого носильщика.
Строй едва заметно дрогнул — доля взрослого, предел мечтаний для большинства щенков. Тратто еще добавил, просто ткнув когтем в Уша.
— По праву сотника, ты — десятник с правом выбора в свой десяток, головной десяток. За мной.
И, не оглядываясь, потрусил в сторону широко открытых ворот Норы Керкетов. Навстречу запаху обжитой Норы, еды и места для сна.
Бооргуз Тайн. Бунт. Уш.
Начало бунта для сотни Уша прошло незаметно, они уже привычно сопровождали ватаги добытчиков, переносили самые разные грузы. Учились ходить в темноте Горы и слышать ее. Кормили хорошо, работы уже была привычна и понятна. И только придя в очередной раз в лагерь, они все почувствовали общую тревогу и страх, что витали над Лагерем.
Обычно дружные и старавшиеся помогать друг другу орки разных каст Семьи Керкет, сейчас опасливо и подозрительно косились на других и жались к своим. Еще всем очень резануло слух слишком громкими и показательно визгливыми, нахальными голосами самок из кухни Лагеря.
