Молчали, думая каждый о своем, и Гриры.
Младший хвалил себя за предусмотрительность и неожиданно прорезавшуюся мудрость. Какое счастье, что он предложил дружбу и только дружбу обворожительной лэри Карр. При всем уважении к величию, таланту и красоте Хозяйки Серебряного озера на такое совершенство у него не встанет. "Ибо грешен и ничтожен я" — тряхнув чубом, Ричард Грир забыл думать о северной красотке. Ему бы кого-нибудь попроще и подоступнее.
Старший крутил в пальцах пустой бокал из-под лимонада, который сунула ему лэри Карр, уходя, злился и думал, что вечер не удался, а еще со всей отчетливостью понимал, что на все готов для осуществления давешнего сна. Как жить с этим знанием, он ума не мог приложить. А еще было очень обидно, что вальс с серебряной девой он так и не станцевал.
Аделина Блэр тоже сохраняла молчание. Вынужденно. Нет, поначалу-то она попыталась завести разговор с женихом и будущим деверем, но те упорно молчали, не отрывая глаз от лэри Карр. Зачем? Почему? Непонятно. Хозяйка Серебряного озера, конечно, редкостная красавица, но это не причина смотреть на нее так жадно. Это оскорбительно в конце концов. Что со всем этим делать, лэра Блэр решительно не понимала, а потому решила посоветоваться с батюшкой, заодно и насчет жемчуга ему намекнуть. Авось не откажет.
Вот уже который час Бен старательно напивался, и все никак. Только-только закачается перед глазами заманчивая пелена забвения, окружающий мир потеряет четкость, и улучшится настроение… Тут же БАЦ! И вспоминается записка отца, в которой даганским по белому написано, что драгоценную попутавшую берега Силию с треском, грохотом и фейерверками исключают из академии и… ТАДАМ… и срочно выдают замуж! За него! За несчастного, напрасно прикидывающегося мужеложцем Бернадра Брюса!
Это же ужас и кошмар! И деваться некуда!
Только коньяк и помогал, оказывал, так сказать, лечебное действие на нервы бедняги Бена.
— Пьешь? — из медовой полумглы вынырнула глумливая физиономия однокурсника.
— Пью, — согласился с очевидным Бен.
— С какой-такой радости? — поинтересовался приятель. Или незнакомец. Морда у него то и дело теряла четкость, и вот так запросто опознать ее не было никакой возможности. Впрочем, поддатому Брюсу на такую мелочь было решительно наплевать.
— Все тебе расскажи, — потянулся за бутылкой он.
— Ну не и говори, — глумливо расхохоталась рожа знакомого незнакомца и расплылась словно блин. — Я тебе сам расскажу кое-что. Закачаешься! Хотя ты уже…
