Хозяйка серебряного озера | страница 38
— Иными словами вы желаете, оскорбить ее светлость? — деловито уточнила Эдме, словно невзначай оттесняя хрупкую кузину.
— Словами или действием, позвольте полюбопытствовать, — рядом с ней встала Фиона.
— А вам какое дело? — сонные серо-зеленые глаза той девицы, что была одета побогаче на какое-то мгновение налились изумрудной зеленью. — В охрану нанялись? Теперь вместо пошлых романчиков будете северную… — получив острым подружкиным локотком в бок, она замолчала, только заморгала удивленно.
— Позвольте представиться: Силия Сайл, — сумела взять себя в руки первая, даже книксен сделала и улыбнулась приятно, а в глазах, что интересно, холод и ненависть.
— Миранда Долэг, — после еще одного тычка, правила хорошего тона просыпаются сами собой.
— Ее светлости очень приятно, — чопорно кивнула Эдме, по-прежнему загораживая собой сестру.
Софи, как и в чем не бывало, кивнула и кончиком пальца постучала Фиону по спине. Поганка понятливо обернулась, чтобы выслушать загадочный шепот северянки.
— Графиня Фриз надеется, что лэри, — Фиона невозмутимо посмотрела на сокурсниц, — как и обещали, расскажут о правилах поведения, принятых в ААМ.
Сонечка, на которой скрестились все взгляды кивнула вдругорядь.
— Думаю, что ваши сопровождающие, лэри, — скрипнула зубами Силия. — За четыре года наверняка сами выучили…
Софи закашлялась, и Эдме моментально перевела.
— Ее светлость настаивает. Категорически.
— He, ну это уж слишком, — не выдержала Миранда. — Мало того, что эта фифа командует, так еще и через других. С нами говорить брезгует что ли? За кого нас принимает эта северная шлюха?!
— Сказать, или сама догадаешься? — светски оскалилась Фиона.
— Не здесь и не сейчас, Миранда, — остановила подругу Силия. — Не видишь что ли, нас провоцируют. Передайте ее светлости, — она в упор посмотрела на Софи, — что она еще пожалеет. Над нами смеяться нельзя.
— И не вздумайте рассказать о нас декану.
— Графине уже жаль. Вас, — не дожидаясь реакции Софи, сказала Фиона.
— Она вообще слишком сердобольная, — пожаловалась Эдме. — Учим ее, учим… И все напрасно, эх…
— Они издеваются, — догадалась Миранда, подступая к северянкам, но тут дверь кабинета мэтра Брюса распахнулась, прерывая столь увлекательную беседу.
Бернард Брюс очень любил своих родителей и братьев. И чувство это не прошло с годами. Да, оно сильно видоизменилось, но не умерло… еще не совсем… Еще жгло в груди от их непонимания и неприятия, еще тянуло увидеться, поговорить, еще мечталось услышать похвалу… И ничего. Только недовольство, брезгливость, постоянные требования измениться и стыд. Да, они его стыдились. И мать, и отец, и братья.