— Что? — подавился воздухом обер-секретарь.
— Я говорю, лэрд Грир, — как ни в чем не бывало заявила плутовка, — что вон та корзиночка с ягодами кажется весьма соблазнительной. Не соблаговолите ли вы угостить… А, впрочем, после. Уже гаснет свет. Начинается второе отделение.
— В самом деле, — вынужден был согласиться лэрд Грир, занимая свободное кресло.
***
Второй акт был в разгаре. На сцене вот-вот должна была развернуться главная любовная сцена нынешнего спектакля. Во всяком случае самая громкая. Эдвард был в этом уверен, ведь окаянную "Лунную деву" он слушал, наверное, раз в десятый.
Она не понравилась рациональному до полной циничности обер-секретарю его величества Бартимеуса VII во время премьеры, что уж говорить о дальнейших просмотрах. "Избитый сюжет, толстая прима, еще более толстый писклявый премьер, слишком громкая музыка, неразборчивое пение, от которого у нормального человека начинается мигрень" — вот и все, что мог бы сказать Нэд Грир об опере в целом и сегодняшнем представлении в частности.
Хорошо еще, что в первом ряду ложи не оказалось свободных мест, так что появилась возможность устроиться во втором, вытянуть ноги, чуть прикрыть уставшие за день глаза и понаблюдать за очаровательной лэри Карр и ее родственницами. Очень, ну просто очень интересные ведьмы. Внешне совсем непохожие друг на друга и в то же время одинаковые.
Цельные, сильные и похоже злопамятные, а главное себе на уме.
Нэд припомнил признание братца, сделанное им у самых дверей заветной ложи бельэтажа.
— Все-таки зря ты выбрал мою кандидатуру для общения с северянками, — очаровательно улыбнулся Ричард.
— Не умничай, просто будь собой, — посоветовал ему Эдвард.
— Да запросто. Но имей в виду, что толстушки Каррлайл не слишком-то меня любят. Даже и не знаю почему.
— Зато я знаю, потому что ты — редкостный придурок, — прошипел обер-секретарь. — Впрочем, как и остальные твои дружки. Думаешь, я не в курсе вашего поведения? Ошибаешься. Просто выбирать особо не из кого.
— Ясно, — отозвался Ричард, и по всему было видно, что он что-то задумал.
— Не советую затевать свою игру. Делай, что велено и будь милым, — еще успел предупредить младшего брата Нэд, прежде чем пришла пора знакомиться с окаянными северянками.
А тем временем на сцене разворачивались нешуточные страсти: толстый тенор оказался подлецом и прямо сейчас бросал соблазненную им приму меццо-сопрано. Несчастная уже не дева очень громко горевала и грозилась покончить с собой. Ведь жизнь без ветреного возлюбленного была ей ни к чему.
