— Бейли следил за мной? Я видела его вчера вечером и уверена, что видела его в кампусе. Ты… — Я проглотила эти слова. О чем это я? Никко не просил Бейли следить за мной. Это было просто смешно. И все же его губы изогнулись в злобной ухмылке.
— Он должен был быть незаметным.
— Значит, он следит за мной?
— Я предпочитаю думать об этом как о заботе о тебе.
— Но почему? Я не понимаю.
— Я чувствую эту иррациональную потребность защитить тебя, Бамболина, а мне пришлось уехать из города на несколько дней, чтобы позаботиться о некоторых… личных вещах.
— Значит, ты послал Бейли присматривать за мной? Разве он не похож на ребенка? Разве он не ходит в школу? — У меня голова шла кругом.
— Это не важно. Главное, что ты в безопасности.
Я ничего не понимала. Никко говорил так, будто я была в опасности. Но он не знал правды, не мог знать.
Меня охватило чувство вины. Между нами что-то происходило. Как несущийся на всех парах поезд, его уже было не остановить, а маршрут нельзя было предсказать, ведь поезд мчался навстречу неизвестности.
И ничто не могло его остановить.
Никко заслуживал знать правду. Прежде чем мы продвинемся дальше, он должен знать, кто я на самом деле. Но когда я попыталась придать этим словам форму, у меня ничего не получилось. Потому что мне было страшно. Моя душа до боли боялась потерять эту необъяснимую связь между нами. Я чувствовала, как эта связь скручивается и сжимается, скрепляя нас в единое целое.
Нора была с парнями. Она встречалась с ними. Она просветила меня по поводу бабочек и поцелуев, от которых сводило пальцы на ногах. Но она никогда не описывала ничего, что было бы близко к тому, что я чувствовала сейчас, в эту секунду. Я посмотрела в глаза Никко и почувствовала себя… как дома.
Возможно ли такое вообще?
Я прочитала достаточно любовных романов, посмотрела достаточно фильмов, чтобы понимать значение понятия родственных душ; того единственного человека во всем мире, предназначенного для тебя, и только для тебя. Но это была не более чем романтическая идея, придуманная великими писателями: Шекспиром, Уайльдом и Беккетом.
В реальной жизни такое было невозможно.
— Скажи мне, о чем ты думаешь, — выдохнул он в уголок моего рта.
— Ты веришь в судьбу, Никко? — поинтересовалась я.
— Не верил до встречи с тобой. — Его палец скользнул вниз по моей шее, отчего у меня вырвался тихий стон. Моя голова ударилась о стену с мягким стуком, каждый дюйм моей кожи вибрировал. — Что там говорил Мандрейк? Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали.
