Прежде чем пригласить на это место, меня проверили от и до. Ни одного штрафа за неправильную парковку не пропустили. Мне даже тест Люшера пришлось пройти, после которого я три дня боялась смотреться в зеркало. Какие-то цветовые карточки сказали обо мне столько гадостей, сколько ни один недоброжелатель за глаза (уж я знаю — была у меня подружка, охотно доносившая все сплетни). И когда выяснилось, что меня все равно берут на это место, я немного насторожилась: это ж с кем мне работать доведется, если у них такие критерии?
Я все к тому, что, говоря о долгой переписке, вовсе не преувеличиваю.
— Думаете, я самолично занимался вопросами вашего переезда и размещения? — насмешливо уточняет Эперхарт.
— Но в подписи письма стояло ваше имя, и поскольку переговоры вел мужчина…
Да, сейчас мысль о том, что Эперхарт лично занимается подбором кадров, кажется абсурдной. Но бывают же совестливые начальники. Или нет? Мой опыт работы в небольшом агентстве не дает правдоподобного ответа. В бытность студенткой я занималась переводами в компании на десять человек, владелец которой за чашкой чая показывал нам фотографии детей и собак, травил анекдоты и устраивал праздники в честь дней рождения и помолвок сотрудников за счет компании. А еще утешающе обнимал меня за плечи на похоронах мамы, когда Клинт покидал эту вахту.
— Мой первый личный помощник — мужчина, — буднично сообщает Эперхарт. — А что до подписи, там значится «Оф. Р. Эперхарта» — то есть офис Эперхарта, но вы не первая путаетесь: почерк Боуи и правда вводит в заблуждение, — великодушно признает он.
— У буквы «р» тоже есть особое значение? — уточняю я на всякий случай.
Губы Эперхарта растягиваются в издевательской улыбке, которая тем не менее делает лицо мужчины болезненно красивым. И чем сильнее я пытаюсь отбрыкаться от этой мысли, тем быстрее в ней вязну.
— Разумеется. «Р» означает Райан. И если бы вы меня погуглили, это избавило бы нас обоих от подобных неловкостей.
От неожиданности я моргаю, и Эперхарт зеркально повторяет мой жест, словно в насмешку. Ответ странным образом меня оглушает. Ну что за дура? Конечно, это же очевидно. Угу, почти так же очевидно, как то, что Оф — не инициалы, а «офис». Кажется, настолько ярко я не краснела еще никогда в жизни. Я одним глотком осушаю стакан, силясь загасить пожар щек.
— Мисс Хадсон, — на этот раз Эперхарт “выключает” улыбку. — Еще раз хорошенько подумайте, прежде чем подписать контракт. Вам со мной сработаться будет очень сложно.
