Я минут двадцать пытался спорить с этим упертым бараном, наседая на то, что я спас ему жизнь, принес товара на огромную сумму. В чем проблема выдать мне что-то адекватно?
«Нет, я не имею права! Ты слишком слаб», — вот были все его слова.
«Так и быть, я буду выполнять по три этих задания в день. Вдруг когда-нибудь эта плотина рухнет и мне перепадет что-то стоящее? Или проверка на „Фарт“ пройдет, и крутая задача выплывет. Но складывать все яйца в одну корзину нельзя. Насколько я в курсе, тут неподалеку должны быть ещё два скупщика, вдруг они адекватнее будут? Да и подойти вечером к торговцу надо. Пусть он странный, но, кто знает, можно попробовать и там вкусный квестик словить», — поразмышлял я на выходе из лавки.
— Эй, а куда я иду? — мне казалось, что я остановился и прислонился к стенке перед тем, как уйти в свои мысли. Но, нет, мои ноги стремительно несли меня в странном направлении, хотя уже через несколько мгновений я начал подозревать, куда именно…
Огромная гомонящая очередь привлекла мое внимание, несколько на задний план отбросив нестерпимое желание добраться до кондитерской лавки и купить крендельков.
— Куда стоим? — решил поинтересоваться я у одного из переминающихся с ноги на ногу мужчин.
— В булочную за крендельками. Уж очень вкусные они выдались, весь район вон кормят ими, — удивил тот меня.
— Так до неё метров пятьсот ещё! — прикинул я расстояние.
— Да, надеюсь, что для меня хотя бы что-нибудь останется, — приуныл любитель сладкого.
Да не, он явно стебется. Быть не может, чтобы все эти люди стояли туда. Тут и молоденькие девушки были, и почтенные старцы, где-то даже мелькнула рожа Аскара. Это, блин, что, он, вопреки своей профессиональной гордости, решил честно добыть эти самые крендельки? Бред какой-то.
Я ускорился и решил глянуть, на самом ли деле все эти существа страждут заполучить в свою руки выпечку…
Да! Действительно, очередь стартовала от той самой лавки, где сейчас носились три красавицы в фартуках и продавали огромные пакеты выпечки, забирая её то с прилавка, выставленного на улице, то изнутри магазинчика.
Запах… Ох, блин, он будоражил не только желудок и рот, заставляя их вспоминать самое вкусное, что я ел за свою жизнь, но и разум.
Я сразу же вспоминал тепло маминых рук, аромат свежевыпеченного хлеба из печи и…
— Чего, мля!? — вскинулся я, отвесив себе несколько пощечин.
Че я там вспомнил? Меня оставили в роддоме, в интернате хлеб был черствый и напоминал сухари! Не мог я такое вспомнить, хоть убейте!
