Оперировать природной магией каждый эльф способен с момента достижения подросткового возраста, и вплоть до совершеннолетия эта способность только развивается. А затем, когда юный организм окреп и полностью сформировался, неизбежно наступает период застоя. Дальнейшее совершенствование магических способностей возможно лишь в любви. Магия жизни и любовь неразделимы. Ведь, по сути, любовь — самый сильный источник созидательной магии. Без этого чувства жизнь замирает и чахнет, а с его появлением бурно развивается, порождая новые формы и расширяя освоенные горизонты. Дабы не зачахнуть и не утратить внутреннюю и внешнюю красоту, остановившись в магическом развитии и тем самым значительно сократив срок своей жизни, одинокие эльфийки неблагородного сословия порой проявляют настоящие чудеса изобретательности. Впрочем, Лаэль никогда не причисляла себя к последним и каждый раз, выходя на охоту, надеялась лишь на удачу. Повстречать в молодом лесу неженатого и беспечного эльфа попросту невозможно, в окрестных поселениях давно не осталось незанятых мужчин. Оставалась надежда столкнутся с только что появившимся в Лесу представителем отсталой расы, и он окажется молодым и достаточно привлекательным мужчиной. Но пока что все встреченные Лаэль пришельцы — это старый немощный старичок халфлинг да две дородные куцеухие женщины, лепетавшие что-то на режущем слух грубом каркающем языке.
Молодая эльфийка часто задавалась вопросом — откуда в Лесу появляются пришельцы, но так и не смогла прийти к однозначному ответу. Старейшины поселения объясняли их появление стремлением молодого Леса увеличить разнообразие своих жителей. Вот сырая магия Леса и воплощает обитателей далеких звезд. Оттого они и говорят на незнакомых языках, а выучив эльфийский, рассказывают причудливые истории из своей прошлой жизни. Но как объяснить появление в Лесу смердящих запахом разложения умертвий, низводящих магию жизни и с каждым годом захватывающих все большие области Великого Леса? Даже Круг Возрождения никак не может справиться с этой напастью, время от времени объявляя о наборе резервистов и повышая повальный налог. Сырая магия Леса воплотить подобную гадость никогда бы не смогла!
В очередной раз размышляя над этим, Лаэль вышла на небольшую лужайку, усеянную цветущими ландышами, и остановилась, прикидывая, как лучше ее преодолеть, чтобы не потревожить покой духа поляны. Вдруг она почувствовала, что магический фон пошел рябью и всколыхнулся, будто воды озера от брошенного в зеркальную гладь камня. Определив точное направление, Лаэль стремглав бросилась в лес, понимая, что ей впервые удалось оказаться так близко к месту воплощения пришельца. С трудом заставив биться медленнее готовое вырваться из груди сердце, эльфийка замедлила шаг и, мягко ступая, вышла к поросшему подлеском оврагу-шраму, некогда проделанному упавшим с небес камнем. Рядом с наполовину засыпанным землей небесным булыжником стоял и озирался одетый в сливающуюся с зеленью леса одежду молодой куцеухий. Его аура не была переплетена с женскими эманациями, и сам он был весьма недурен собой. Сердце вновь забилось так, что пришлось сделать несколько глубоких вдохов магической праны. Это был ее шанс, который нельзя упускать! Обратившись к внутреннему источнику силы, Лаэль сотворила заклинание обворожение и, появившись в поле зрения пришельца, активировала его. Но, к великому удивлению молодой эльфийки, на куцеухого человека ее чары не произвели никакого воздействия. Мазнув по Лаэль взглядом, он еще более пристально осмотрелся и лишь только после этого, улыбнувшись, кивнул головой, всем своим видом выказывая дружелюбие.
