Гармонист играл проигрыш, пока всем присутствующим раздавали стопки и наливали что-то прозрачное. И вот, я сама не поняла как, но мы с Андреем оказались чуть ли не в самом центре кухни, окруженные веселыми незнакомцами, с наполненными стопками в руках.
– Самогон! – с должным уважением отрекомендовал напиток мужчина, стоящий рядом. – Чистейший!
Я выпучила глаза и принялась прикидывать, куда бы определить содержимое стопки.
– Пока все не выпьют, частушек не будет! – крикнул главный музыкант и приостановил гармонь. – С Новым годом!
Такая же крупная женщина, скорее всего – жена, поднесла ему тару с огненной жидкостью ко рту и помогла выпить. На закуску дала колбасы.
– Пьем до дна и переворачиваем стопки на голову соседу! – вынес кто-то предложение, и все тут же радостно подхватили.
Я беспомощно смотрела на лейтенанта, но вариантов не было. Он весело мне подмигнул, опрокинул в себя чистейший самогон, зажмурившись, потряс головой и быстро сунул в рот кусок соленого огурца, который взял тут же со стола. «Может, не так это и страшно?» – подумала я, глядя на Андрея. Вон, живой стоит и даже вроде искренне улыбается. Я лихо опрокинула в себя стопку и, кажется, выпучила глаза от изумления. Люди вокруг начали мне аплодировать, кто-то хлопал по плечу, а кто-то добрый протянул стакан с соком.
– Молодец, девчонка! – донеслось одобрительное до меня, как сквозь вату.
Во рту все горело, горло было охвачено спазмом и пламенем, и я быстро глотала сок, даже не понимая его вкуса, лишь бы поскорее потушить этот пожар. Андрей, смеясь, выхватил из моих пальцев пустую стопку и перевернул себе на голову. Народ довольно заулюлюкал, а гармонист продолжил играть:
Чтоб ни капли в Новый год! –
Мне жена с цинизмом.
Двадцать лет со мной живет,
А столько оптимизма!
Со всех сторон донесся дружный хохот, я тоже не удержалась и засмеялась вместе со всей компанией. Взяла со стола бутерброд с икрой и с нетерпением стала ждать следующий опус. Вырваться с кухни мы смогли только четыре частушки и один тост спустя.
Я стояла на лестнице и, хохоча, сползала по стенке. Ноги почему-то не держали, в голове плавал туман, а лейтенант вдруг стал казаться до невозможности симпатичным. Димка, гад, был и вполовину не столь высоким и широким. А еще у него не было этих ямочек на щеках, озорно смотрящих серых глаз и таких красивых губ…
– Не падать! – Андрей подскочил ко мне, помог встать ровнее и всмотрелся в мое лицо. Я блаженно закрыла глаза, ожидая скорого поцелуя, но Смелов все сделал не так. – Да ты напилась! – он так удивился, будто не на его глазах я пила самогонку, а до этого шампанское. Кажется, я глупо хихикнула. – Твоя бабушка нас убьет, – констатировал он. И, между прочим, правильно мыслил. – Надо тебя крепким чаем напоить. Хоть немного, но должно помочь, – помогая мне стоять ровно, Смелов принялся звонить в соседнюю дверь.
