Проснулась я от дрожи – ночная прохлада при быстром передвижении дала о себе знать. Руки ныли.
Небо уже побелело от раннего летнего рассвета, но солнце ещё пряталось глубоко за горами. Вдруг я их и увидела за последними деревьями – лес резко заканчивался и впереди лежали голые скалы с редким кустарником и островками трав. Каменистый склон с этого места становился слишком крутым, чтобы на нём удерживалась почва и растительность.
Мать остановилась и выпрямилась, ставя меня на землю.
– Дальше пойдёшь одна.
– Как одна?! А ты?
– Мне туда нельзя. Мне никуда нельзя. Иди!
Я задрала голову и увидела вдалеке хмурый серый замок. Огромный и суровый, вросший в скалы и сливающийся с ними. До самых ворот по горе петляла, исчезая за отрогами, бесконечная дорога. Я вдруг поняла, что стоим мы тоже на ней.
– Там же… вампиры. Что мне им говорить?
– Просить о помощи. Ты не трусливая. И нельзя говорить, кто тебя привёл. Скажешь – была лошадь. Понесла из-за гадюки и сбросила. Или отвязалась на водопое. Здесь рядом, справа, есть вчерашний ручей, он везде течёт вдоль пути.
Она помолчала и добавила:
– Ступай, не медли. На рассвете будут искать с новыми силами. Кому-нибудь не слишком суеверному придёт в голову проверить дорогу. Верховые могут для очистки совести доскакать и до этого места, а отсюда хороший обзор. Поэтому торопись.
С этими словами тёмная тень быстро двинулась в буковую чащу.
Щёки обожгли слёзы. Что же за жизнь у меня?! Любимый – призрак, иллюзия… семья – фальшивка... мать – исчезающая тень… Я не выдержала и громко окликнула, пока она вовсе не скрылась из виду:
– Мисти!
Она замерла, но не оглянулась.
– Как мне тебя теперь снова найти, мама? Где увидеть?
– Не вздумай искать, это опасно. А у тебя теперь всё будет хорошо.
Каждый шаг наверх давался с огромным трудом – я шла, как древняя старуха с невидимым, но тяжким бременем на плечах. Не удивлюсь, если со вчерашнего вечера голова поседела...
Каждый шаг приближал к пугающей неизвестности, способной погубить последние шаткие надежды и отдалял от всего, за что стоило держаться в жизни.
От Ника и маленького мирка вокруг него – уединённой мансарды, совиного запаха, игрушек и светлых рун, успокаивающих сердце и ум. От весёлых добрых Хоуков. От Эвелин, оказавшейся вдруг такой чуткой и лёгкого сожаления, что мы никогда по-настоящему не дружили. От понятной заботливой Рут, внезапных приездов и тёплых писем бабули Хейзел… даже от тётушки Ди, которая в общем-то не желала мне зла, просто добро понимала по-своему.
