– Заинтересовал? Да. Спал? Да, не отрицаю. Но я не отец, – резко ответил Юрий, злясь на то, как быстро девушка сложила два плюс два. Отношения с Витой Лайт зашкаливали у всех. Она, действительно, была легка как бабочка и невероятно красива от природы, а не от стараний пластического хирурга. Её очарованию поддавались все подряд, но вопреки расхожему мнению спала она с единицами. У неё имелись принципы, и если бы не зависимость от наркотиков, её жизни позавидовали бы многие. Впрочем, дочке мармеладного короля и так все завидовали.
– Ой, ли? – фыркнула Слава и более пристально, чем прежде вгляделась в человека, с которым пришла в клуб. Да, Вита не прошла бы мимо. От него пахло деньгами. Если, конечно, всё дело именно в них. Причислить её к рыбкам-прилипалам мешал портрет, висевший в доме Жилиных. Художник уловил нечто большее, чем пустую красоту.
– Во-первых, мы встретились полгода назад. Во-вторых, я всегда предохраняюсь, а в-третьих, я сделал тест ДНК. Совпадений ноль.
– Всё-таки червячок точил? Мысли набежали? Значит, знал за собой грешок? – не унималась Слава. Желание узнать подробности о связи Виты и доктора зудело со страшной силой, учитывая, как болезненно реагировал на всё мужчина. Его буквально бесило то, что он проболтался.
– Давай потанцуем, – предложил Юрий, поднимаясь с дивана. Он почти насильно потянул за собой Славу. Её предположения жалили в самое уязвимое место, в душу.
– Ой-ёй, как мы обиделись. Зачем признался? Морочил бы и дальше мне голову. Пыль в глаза ты умеешь пускать. Я оценила. Жилин знает?
– Нет, – Юрий обхватил девушку за талию и резко прижал к себе. Злость и дикое желание соперничали между собой. Аромат женщины сводил с ума. Сквозь рубашку ощущался жар её мягкой груди. Ладонь скользила по спине, собирая шёлковую ткань топа в кулак. Губы коснулись уха и горячо зашептали: – Будь моей.
– Зачем? Я замужем, – ответила Слава, прислушиваясь к своим ощущениям. Неприязнь не появилась, но и отклика на призыв мужского тела не родилось. Он был всего лишь человеком для неё, но никак не мужчиной, невзирая на имеющиеся достоинства.
– Твой муж умер, – по-детски упрямо возразил Юрий, борясь с нестерпимой потребностью зацеловать её с головы до ног. Жажда высушивала разум.
– Не имеет значения. Ты слишком вжился в роль друга. Я – не Вита, – Слава разорвала объятия и вернулась за столик. Мозг забился мыслями о женщине, путавшейся с кем попало. В глубине родилась жалость к её раннему уходу, осиротевшему ребёнку, который вряд ли нужен отцу, в жизни которого нет места постоянству.
