Медленно и осторожно мы ступали друг за другом, погружаясь все глубже и глубже. Каждый новый шаг требовал все больших волевых усилий. Мне отчаянно не хотелось плавать в этом озере, но я упорно двигалась вперед, от усилия до крови кусая губы стучащими от холода зубами.
Я замыкала нашу цепочку, пристроившись за Инной. И когда мои спутники стали нырять под воду, ненадолго остановилась и обернулась.
Взгляд тут же зацепился за очертания одинокого строения на берегу. И приближающихся к нему людей с фонарями.
Ясень?
Не стала тратить время на разглядывание силуэтов. Кажется, там было два человека, но рисковать, чтобы убедиться в том, что один из них действительно мой пленитель, не хотелось.
Поэтому, набрав полные легкие воздуха, я нырнула и поплыла за Инной.
В темноте едва удавалось различить очертания спутников, а холодная вода, давящая со всех сторон, лишала связи с реальностью. Конечности еле двигались, кровь в жилах застывала… Еще не много, и я точно окоченею, камнем пойду ко дну…
Но вот Филипп изменил траекторию движения, и теперь мы стали плыть к поверхности воды. Где-то на грани сознания слышался шум воды. И когда я наконец-то выплыла, обнаружила, что находимся мы прямо под водопадом, а вокруг — убогая серость опустошения, лишь слегка припорошенная снегом.
Сомнений не оставалось — мы на территории Осеннего Двора.
Увиденное заставило мое сердце болезненно сжаться. Абсолютно безжизненная земля. И гнетущая тишина. Ни единой птицы или зверя, ни травинки или листочка. Ничего…
Только суровый ледяной ветер рассекал по окрестностям, заставляя торопливо передвигать ноги в поисках тепла и уюта.
К счастью, идти пришлось недолго. Филипп довольно быстро вывел нас из серой мрачности в белоснежный еловый лес — так быстро это случилось, что границы Зимнего Двора я и не заметила. За рядом деревьев притаился небольшой, но уютный домик, зовущий к себе замерзших путников горящими окнами и дымом, валящим из трубы.
Хотелось расспросить Филиппа об этом месте, — безопасно ли оно, кто его хозяин, и как долго мы сможем здесь оставаться, — но рта раскрывать не решалась, чтобы сохранить последние остатки тепла в этом слабом теле.
Дверь нам открыла полноватая пожилая женщина и без вопросов пригласила в дом, а потом накормила сытным ужином, напоила горячим чаем и даже спать уложила, как оказалось, в заранее подготовленных комнатах.
Судя по тому, как она разговаривала с Филиппом, дом этот принадлежал именно ему, а женщина, которую кстати звали Нила, помогала по хозяйству. Убедившись, что с нами все в порядке, и никто не собирается помирать от тяжелейшей простуды или обморожения, она ушла к себе домой, пообещав вернуться утром к завтраку.
