Необходимо во всем разобраться, понять, как это можно исправить. Если конечно тут вообще можно исправить хоть что-то… Что если процесс необратим? А самое страшное ― что если то же самое будет с другими конечностями?
И ладно бы руки принадлежали мне, так ведь это по-прежнему тело Инны! Глеб меня точно убьет за это…
Кстати, а где Глеб?
Я перевернулась на другой бок, и обнаружила его там же, где и в первую нашу встречу — за спиной на кровати в той же самой спальне городского дома молодоженов. И он снова спал! Неужели после всего, что вчера произошло, он позволил мне мирно отдыхать в святая святых его дома, да еще и без круглосуточного надзора?
Я честно старалась не шуметь и осторожно вставать с постели, чтобы не разбудить мужчину, но натужное пыхтение вырывалось само собой. Зато обошлось без старушечьего кряхтения и скрипа суставов — хотя я и чувствовала, что была близка к этому.
Нет, постарели, к счастью, только мои руки, остальные части тела были в норме, что было даже немного странно. Но тем не менее, тело ломило нещадно, да и в целом самочувствие было крайне паршивым. Ощущение было таким, словно меня закидали булыжниками или перемололи в мельнице…
Видимо, шуму я наделала много, а может, Глеб вовсе не спал, потому что вдруг услышала:
— Далеко собралась?
Жесткий, без малейших намеков на мягкость и благосклонность голос Глеба мгновенно напомнил о нашей недавней ссоре. Как же глупо мы оба себя вели! Может, еще не поздно все исправить?
Я обернулась.
— Слушай, Глеб. Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Я много гадостей наговорила про… — было так стыдно, что я даже не смогла заставить себя произнести имена Катерины и Инны. Но мужчина и так меня понял, поэтому продолжила: — На самом деле я так не считаю. Я давно хотела во всем сознаться, но не решалась. Боялась.
— Чего? — он рывком сел на кровати, не сводя с меня глаз. — Того, что я схвачу тебя за руку, приведу к королю и скажу: «Забирайте вашу дочь?»
— Приемную дочь… — по привычке исправила я.
Но мое замечание осталось без внимания.
— Признаться, я так и собирался вначале поступить, — продолжал Глеб, поднимаясь с кровати и приближаясь ко мне. — Прямо там, в театре. На глазах у всего высшего света Эльтереса. Представь, как публика была бы довольна! Такой скандал! Поводов для сплетен на десять лет вперед хватило бы! Но кроме них там была еще и моя семья. Я не мог с ними так поступить. Да и король вряд ли похвалил бы меня за это представление.
