Вдвоем мы обошли все окресности. Даже побывали на озере и попробовали на крепость серый, тускло блестящий лед. В тот день я не рисовала. Мы смеялись, бегали наперегонки, даже рискнули спуститься с довольно крутой горки.
Домой вернулись веселые, немного усталые. Впервые обедали за одним столом. Мне нравилось как Арчи с аппетитом расправляется с жареной бараниной, сверкая белыми, крепкими зубами. Как склоняет голову и трет левую бровь, рассказывая смешные истории. Оказалось, что у него отменное чувство юмора. Он так смешно пародировал наших немногочисленных, общих знакомых. Так беззаботно смеялся глядя на меня, черными шальными глазами.
С того дня, наши лыжные прогулки стали ежедневными. Вечерами мы сидели у камина в огромной столовой, потягивали горячее вино со специями и говорили. Говорили обо всем на свете. Я рассказывала ему о своем детстве в южном городке, о бабушке. Он тоже делился своими детскими историями, забавными случаями из студенческой жизни. Все чаще наши взгляды задерживались друг на друге, все чаще мы смущенно и растерянно замирали случайно соприкоснувшись пальцами. Все чаще в моих снах, Арчи приходил ко мне. От этих сладко-непристойных снов я просыпалась с мечтательной, глупой улыбкой и долго не могла заснуть. Ведь где-то совсем близко, возможно так же не спал Арчибальд Баффа. Утром за завтраком или же на прогулке я вдруг отчаянно, мучительно краснела и прятала глаза от мужчины, некстати вспоминая отрывки из своих откровенных и сладких снов.
Однажды на заметенном снежком пригорке я с удивлением увидела в снегу бледно-кремовые, немного зеленоватые цветы. Они пробили корочку льда, такие нежные и такие сильные одновременно. Своим цветением они словно попирали законы природы, улыбались далекому, неяркому солнцу назло зиме и морозу.
Я задохнулась от нежности к ним и от восхищения. Понимая, что моя любовь к Арчи, очень напоминает эти цветы. Она выросла в моем сердце вопреки всему и я теперь не знала, что с ней делать. Как громом пораженная этим открытием я заплакала неожиданно для себя. Слезы катились по моим холодным щекам и капали прозрачными каплями на красный, пушистый шарф.
- Как они называются? - стараясь не всхлипнуть, сдерживая проклятые слезы, спросила я. Больше всего на свете, я сейчас боялась повернуться к мужчине и обнаружить перед ним свою слабость.
- Зимняя Роза или морозник..., эй постой ты почему плачешь? - голос Арчибальда звучал нежно, осторожно, словно он боялся меня вспугнуть.
