В медпункте над Зиной, которую я уложил на кушетку, тут же засуетились две полненькие медсестры, закрыв ее на время от меня своими грузными телами. Когда ей к носу поднесли ватку с нашатырем, она даже немного очнулась, посмотрев вокруг воспаленными глазами, но тут же снова закрыла их.
– Организм на износе, нехватка сна, пищи, общее переутомление, – начала суровым тоном перечислять медсестра, при этом поглядывая на меня так, точно это я не давал девушке нормально спать и есть, – и, вдобавок ко всему, простуда… Сейчас мы ее прокапаем, а потом ей нужен отдых и уход. Есть, кому о ней позаботиться?
Я замялся. Я ровным счетом ничего не знал о жизни этой девочки, кроме того, что она была подругой девушки Королева.
– Не знаю, – пожал я плечами и хмуро глянул на Шелест – ее измученное тело не вселяло ни одной радостной мысли. И что теперь с ней делать, я тоже не знал.
– Вы ее парень? – продолжила допрос женщина.
– Нет.
– Друг?
Я мрачно хмыкнул. Опять мимо.
– Скорее знакомый…
– Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы она в скором времени оказалась дома и, желательно, долгое время не вставала с кровати, – ей нужно много сна.
Домой? Как будто я знаю, где ее дом… Но пришлось кивнуть под строгим взглядом. Все равно они вряд ли позволят мне оставить ее здесь. Я еще раз глянул на Шелест и нахмурился – как будто мне больше заняться нечем, чем возиться с этой девчонкой.
Глаза открываются с трудом. Голова тяжелая и ужасно болит, а по телу точно прошлось стадо мамонтов. Но я заставляю себя подняться и сесть на кровати. И только потом уже замечаю, что нахожусь в незнакомой комнате со светло-серыми обоями, прозрачными едва голубыми шторками, занавешивающими широкое окно, большим из темного дерева шкафом-купе, удачно пристроенным в отверстие в стене – он весь покрыт зеркальной поверхностью; а в отражении я, сидящая на большой кровати и замершая от удивления.
Я задумчиво провожу рукой по растрепанным после сна волосам, стараясь их хотя бы пригладить, а попутно думаю о том, что произошло, и как я здесь оказалась. Последнее воспоминание связано с убегающей подругой. А затем – мутная, размытая реальность, клочки обрывочных воспоминаний, незнакомые силуэты, яркая, режущая глаза белизна, чужие запахи, чужие руки…
Неужели я потеряла сознание? Вот так нелепо, как кисейная барышня, посреди бела дня взяла и свалилась на чьих-то глазах в обморок? Что там говорится в таких случаях? Определенно что-то крайне некультурное и односложное…
