Подхожу, становлюсь перед ним.
В кресле сидит и вяжет, кажется носок, сухонькая старушка, она поднимает на меня глаза и вздрагивает.
— Вы?.. вы кто?.. как вы здесь?..
Неужели ошибся? Тахл? Я? Или хозяина просто нет дома?
— Росси? — спрашиваю я.
— Простите, кто?
Тот, кто проводит много времени в вирте, расслабляется, забывает контролировать реальные эмоции. За мгновение до того, как она спросила, я видел, как дернулось лицо.
Я попал, куда надо!
Старушка привязана к креслу, тому самому — качалке, а чего, использую, подручные материалы.
— Что вам нужно? Если деньги, сейф здесь, за камином, я скажу код.
— Не сомневаюсь, Росси, ты скажешь, сейчас ты мне все расскажешь.
— Вы ошиблись, я не знаю никакого Росси!
Иду в спальню, приношу статуэтку синекожего.
— Зато мы знаем.
Наниты правды вводить не стал, наверняка, у нее от них защита, да и боль применять смысла нет, ее тоже можно блокировать. Остаются старые, добрые угрозы.
— Если еще раз скажешь, что ты не Росси, я тебя убью, если на мои вопросы будешь юлить или отпираться, тоже. Мне нужна информация, только информация, но не настолько, чтобы удержаться от убийства. Ты ничего не теряешь, просто назовешь мне имя заказчика, и все, я уйду, даже денег твоих не трону.
Упоминание о деньгах слегка успокоило ее. Есть люди, которые все меряют ими.
— Мы поняли друг друга?
— Старушка кивнула.
— Итак, возвращаемся к разговору в вирте, десять лет назад ты наняла людей проникнуть в дом Тана Ливея, каково было задание?
— Вы знаете, десять лет немалый срок, всего не…
Я позволил лезвию показаться из руки, всего на половину.
— Проникнуть в дом, забрать кое-какие бумаги и уничтожить всю семью, — поспешно выпалила она.
— Какие бумаги?
— Не знаю.
Лезвие высунулось еще на чуть-чуть.
— Правда не знаю! Мы просто забрали все, что лежало в сейфе, письменном столе и отдали заказчику. Чем меньше знаешь, тем лучше.
— Хорошо, разберемся, а вот теперь главный вопрос и, надеюсь, понимаешь, от ответа зависит твоя жизнь, — внутренне я напрягся. — Кто заказчик?
Старушка опустила глаза, пожевала губами.
— Не знаю, — произнесла чуть слышно.
— Что?!
— Заказчики редко открываются. Мы каждый раз встречались в вирте, он выглядел, как нопэрапон, то есть человек без лица, вообще без лица, туловище, а на голове — шар.
Она была напугана, я считывал ее показания, и, похоже, говорила правду, хотя бы потому, что вполне логично заказчику, для сохранения своего инкогнито, встречаться в вирте.
— Что-нибудь еще, какие-то особенности поведения, речи, обороты, непонятные слова?
