— В смысле потребности? Оно что, ест? В туалет ходит?
— То, по чему ты проник внутрь, один из каналов выделения здания.
— А пиявки, значит, что-то вроде глистов, — невольно меня передернуло. — Куда дальше?
— По коридору, откуда вышла гиена-охранник.
* * *
Весь день, до вечера, Вэньян не сводил взгляда с часов.
Лилин! Как же она прекрасна! Те слова, что она шептала! Что между ними было! Это нельзя сыграть!
В следующую минуту накатывало: она — проститутка, работает в борделе, у нее таких клиентов, таких, как он… десятки… сотни…
Нет! Нет! Нет!
Она не такая! Он был с ней, разговаривал, он знает!
Боги-демоны, что же так медленно тянется время!
Еще не было шести, а Вэньян уже стоял под заведением, ходил — сидеть не мог, даже бегал, грыз ногти.
Наконец, ровно в семь, двери открылись, он влетел внутрь, первым.
— Мистер Вон, с возвращением, мы рады вновь приветствовать вас в нашем скромном клубе, — вчерашний, или другой официант поклонился ему. Конечно они запомнили клиента. — Прошу к вашему столику.
Он опустился на красный плюш дивана.
— Я хочу Лилин! Видеть!
— Сожалею, мистер Вон, — официант, или кто он здесь, был сама вежливость, — шоу начнется в девять, Лилин выступает первым номером, до этого беспокоить выступающих девушек нельзя.
— А после?
— Конечно, сколько угодно, за соответствующую плату…
— Я заплачу! Снова! Всю ночь!
— Прекрасно, мистер Вон. Пока будете ждать, что закажите?
— Ничего! Ничего не нужно! — еще два часа, целая вечность!
— Сожалею, мистер Вон, но без заказа занимать столик у нас нельзя.
— Тогда выпить! Хотя нет, — он не хотел предстать перед Лилин навеселе, — сока, да сока, грейпфрутового!
Начала играть музыка, и им уже приходилось кричать. Потянулись с улицы первые посетители.
Вэньян взглянул на них. А если кто-то… тоже захочет Лилин.
— Стойте!
Официант уже собрался уходить.
— Еще что-нибудь, мистер Вон?
— Лилин, я могу, ну заранее, чтобы ее не перекупили.
— Конечно, за бронь дополнительные сто кредиток.
Бронь. Как это вульгарно звучит! Разве можно забронировать чувства!
— Плачу!
Минуты, казалось, тянулись еще дольше, чем днем. Вэньян не сдержался, и взял-таки себе выпить кое что покрепче сока.
Наконец, музыка замолчала, свет погас, у Вэньяна вспотели ладони, и появилась она!
Столик его был далеко от эстрады, но Вэньяну казалось Лилин увидела, узнала и не сводила с него глаз. Боги-демоны, она пела для него, только для него! Как же она прекрасна! Как прекрасно это лицо, это тело, которое он ласкал вчера и которое отвечало на его ласки. И которое снова сожмет в своих объятиях. Скоро! Уже скоро! Он весь покрылся потом. С индикаторами здоровья давно творилась полная чехарда.
