– Пожалуйста… – страстно шептала она.
И Лукас, сдавшись, не смог ей отказать, успокаивая свою совесть тем, что просто старается ей помочь. На самом деле он сам больше не мог терпеть, ему было невероятно трудно держаться, не прикасаясь к ней, ему хотелось ощутить под своими пальцами эту вздрагивающую нежную плоть, взывающую к нему.
Аккуратно просунув пальцы под изящные кружева влажных трусиков, он ощутил горячую мягкость ее внутренних лепестков, которая, казалось, пульсировала и жаждала его прикосновений, приветствуя его вторжение с восторгом. Глаза девушки закрылись, и она томно застонала, сильнее согнув ноги в коленях и едва заметно двигая бедрами навстречу его пальцам. Она просто не могла не шевелиться, ее тело требовало действий. Руки Эммы сами собой обхватили собственные груди и с силой сжали. Давно поднявшемуся естеству мужчины уже становилось нестерпимо тесно в его брюках от созерцания вожделенной им девушки, находящейся в крайнем возбуждении. Углубившись чуть дальше в недра ее лона, он попытался просунуть туда два пальца, но неожиданно наткнулся на преграду. Ее щель оказалась настолько узкой, что туда едва проходил один палец. Плоть была нетронутой, словно целомудренный маленький цветок и разум Лукаса внезапно посетила волнующая мысль. Решив удостовериться, он спросил:
– Эмма, скажи мне, ты девственница?
– Да… – отозвалась девушка, даже не открыв глаза и продолжая постанывая мять свои груди, будто ответ был естественным и сомнению не подлежал.
– Но я думал… У тебя же был парень в Париже.
– Пьер – мой лучший друг и он… не любит женщин.
Это было самое короткое объяснение, почему Эмма до сих пор оставалась девственницей, но его хватило Лукасу для того, чтобы он почувствовал себя безмерно счастливым. Теперь всё становилось на свои места. Все эти три года она не подпускала к себе никого, а тот француз, к которому он ее ревновал, вообще оказался геем. Получалось, что сейчас она принадлежала только ему и он первый, кто прикасался к ней настолько интимным образом.
– Ох, милая, я так люблю тебя, – улыбаясь прошептал Лукас, склонившись над девушкой и страстно целуя ее в губы.
Эмма не замедлила ответить ему тем же, обняв за шею и сладко застонав, когда ощутила, как смелый язык Лукаса ворвался в ее маленький ротик. Он словно пил и пил из чистого источника и никак не мог напиться, настолько он был жаден до ее поцелуев. Его пальцы, все еще находящиеся в ее трусиках, принялись ласкать влажные глубины, доводя девушку до иступленных криков, пока ее снова и снова не пронзало безумное наслаждение.
