В ответ Тенли снова кивнула, и печаль на ее лице потрясла меня.
Когда ее маму вывели из школы, я снова взглянул на нее. Похоже, она была в шоке, ее щеки стали ярко-розовыми, шея покрылась красными пятнами, и она продолжала смотреть вперед, туда, куда только что, увели ее мать.
— Тенли, — мягко сказал я, когда она вытащила свою руку из моей.
Ее взгляд устремился ко мне, и горе, которое я там увидел, сильно сдавило мою грудь, я чуть было не поднял руку, чтобы помассировать то место, где ощущал боль. Она выглядела потрясенной, когда ее взгляд медленно блуждал по вестибюлю, в котором люди все еще смотрели на нее и шептались, не заботясь о том, что их могут услышать.
Сумасшедшая… У них была интрижка много лет назад… Все стало хуже… Какой позор… Это отвратительно…
Как бы я хотел, чтобы они все заткнулись. Тенли этого не заслужила.
— Тенли, мне нужно предупредить кое-кого, что я ухожу, а потом я провожу тебя домой, хорошо? — Она взглянула на меня, в ее глазах отразилось понимание чего-то. Но она оставалась спокойной и выглядела опустошенной. — Ладно, — подтвердил я. — Сейчас вернусь. Оставайся здесь. Я скоро, — повторил я.
Я развернулся и направился Шелли. Конечно, я не был обязан отчитываться перед ней, но решил, что должен ее предупредить, это был достойный поступок. Но затем я услышал, как позади меня хлопнула дверь. Я оглянулся, Тенли исчезла. Дерьмо. Я посмотрел на Шелли, которая стояла недалеко от меня и выжидающе смотрела. Я ненадолго остановился, а затем развернулся и побежал за Тенли.
Слезы потекли еще до того, как я сделала три шага за дверью школы. Внезапный порыв холодного ветра почувствовался, как пощечина. Это было похоже на физическую версию того, что я только что пережила эмоционально, перед большинством учеников и их родителями — унижение и глубокий позор. Я побежала быстрее, ветер ударял по моей коже, как лезвие бритвы, мои ноги скользили по ледяной дороге.
— Тенли! — позади послышался голос.
Кайленд. Глупый Кайленд, который сидел в двух сидениях от меня в темном зале, пока другая девушка ласкала его под пиджаком, накинутом на колени. И я не имела права ощущать жгучую, мучительную ревность. Но все же ощущала. Он даже не хотел меня целовать. Он ясно дал это понять, оттолкнув меня, но все же вид его с другой девушкой, причинял боль, которую я чувствовала всем позвоночником. Мне одновременно хотелось заплакать и задушить Шелли… или его, или их обоих, я даже не была уверена кого именно сильнее. Но я не имела права — я не была с ним. Всю свою жизнь я была просто никем и ничем. Моя жизнь была незначительной и бесполезной. И от этого мне было больно.
