Спустя пару минут я уже сижу в кресле в ее довольно уютном, светлом кабинете, пью кофе и прошу выписать мне успокоительные посильнее, ссылаясь на нервотрепку на работе, усталость и плохой сон. Но Синицына отчего-то поджимает губы, взирая на меня поверх своих очков, которые с глубоким вздохом, в конце концов, снимает, откладывая на край стола. – А теперь, давай-ка все, рассказывай как есть на самом деле, – то, что более-менее улеглось внутри, снова подкатило горьким, удушающим комом к горлу. – Я не могу. – Почему? – Не могу.... Наташ…это стыдно… не могу.... – Ты же знаешь, что дальше этого кабинета ничто не выйдет. Я врач, ты пациент. Иногда, Жень, не таблетки нужны, а просто, чьи-то уши, чтобы выговориться.
Где-то внутри я понимаю, что она права, но мне тяжело об этом говорить и страшно озвучить. В кабинете повисает пауза и я, задушив в себе желание, просто уйти, наконец, решаюсь. С каждой произнесенной фразой, словом, я говорю все легче, но сбивчиво, нервно крутя в руках недопитый кофе и Наташка выслушивая, обновляет чашки. Когда заканчиваю свой путаный монолог, то поднимаю на нее свой взгляд с одним единственным вопросом: – Что мне делать? – произношу, уже не надеясь на волшебную пилюлю способную решить мою проблему. Наташка молчит, вытаскивает из ящика стола небольшую бутылку коньяка и, отмерив чайной ложкой, добавляет в кофе и мне и себе. – Этот мужчина он свободен? – Нет. – Девушка, жена? – Жена, две дочери, и дом полная чаша. Наташ, я даже мысленно ни на что не посягаю, я права не имею, я просто хочу все это прекратить. – Не хочешь, – категорично и твердо припечатывает, смотря мне прямо в глаза, и это ударяет по мне будто размашистая оплеуха. – Что? – Не хочешь Жень. Хотела бы, ушла, уволилась уже давно, сразу бы как закрутило. И плевать на запись в трудовой. Отшила бы его, а не садилась бы к нему в машину снова и снова. Ты не хочешь на самом деле. Твое «хочу закончить» – это лишь голос совести и чувства долга, той девочки внутри тебя, которая всю жизнь стремилась быть правильной и не расстраивать родителей, получать пятерки, и таскать открытки с цветами из цветной бумаги на каждый праздник домой, занимать призовые места в олимпиадах и тащить дипломы на радость папе с мамой. Вот эта маленькая испуганная и воспитанная в строгости девочка с вбитыми в голову нормами морали и боится просто-напросто облажаться, поэтому и вопит в тебе «верни все обратно», то уютное болотце, в котором все привычное и правильное, и неважно, что уже опостылевшее. – Ты хочешь сказать, что я должна влезть в семью и … – Нет, я не об этом! – обрывает меня на полуслове, – я о твоей эмоции сейчас говорю, твое желание все быстро закончить и страх, обусловлен твоим синдромом отличницы. А что касается мужчины то.... Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: ты что-то подобное испытывала с Костей, или до Кости с кем – нибудь, этот мандраж, драйв, почти животную тягу, одержимость другим человеком? – Нет. Ты же знаешь, у нас с Баталовым все было спокойно, ровно, романтично. Наверное, даже правильно, – и подумав, добавляю, – слишком правильно. – Слишком правильно… – повторяет Наташка, задумчиво проводя кончиком пальца по ободку чашки, – не помню, у кого читала, но сейчас пришло на ум: что любовь легче переживается с пятнадцати до двадцати, а в тридцать лет она способна убить. А сейчас, как подруга подруге: представь свое будущее и реши, что ты хочешь в итоге в нем увидеть, как для тебя будет лучше. – Наташ, выпиши, пожалуйста, мне те таблетки, что давала, когда бабушку хоронили, – я до сих пор помню, как от Наташкиной пилюли мне напрочь вырубило эмоциональный фон, сейчас хотелось тот же эффект. – Нет. Такие тебе точно не нужны. Тебе необходимо просто успокоить нервы. Поэтому на ночь продолжай пить те седативные, про которые говорила, а на день я тебе сейчас выпишу, – и, черкнув что-то на бумаге, протянула мне. – И не больше двух таблеток в сутки. Я серьезно сейчас, старайся вообще их принимать как можно реже, они вызывают привыкание, продолжительность приема в твоем случае не больше 4 месяцев. – Спасибо Наташ. – Не за что. Звони в любое время. Ты же знаешь, я всегда на связи и рада тебя видеть. – Знаю, – вымученно улыбаюсь. – Если хочешь, я могу тебя к Петру Алексеевичу на консультацию записать, он по семейным вопросам, хороший психотерапевт. – Нет, пока не стоит. Спасибо, – благодарю, убирая рецепт в сумку. – Как знаешь.
