Я усмехнулась.
— Ты это выдумываешь.
Ки ущипнул меня за бок.
— Это не так. Возьми свои слова обратно.
Я извивалась у него в руках, но он не отпускал.
— Ладно-ладно, хорошо. Я верю тебе. Мианн молилась богине Айсилель. Она ответила на ее молитвы?
— Она сказала, что, если Мианн хочет, чтобы река снова текла, она должна принести жертву.
—Ооооох, — сказала я, улыбаясь.
— Хочешь, чтобы я пощекотал тебя?
— Нет, — я сдерживала смех. — Что она должна была принести в жертву?
— Ее собственное счастье.
Моя улыбка исчезла.
— Это очень жестоко, — сказала я. — Что ей нужно было сделать?
— Отказаться от человека, которого она любила, чтобы доказать преданность своим людям. Веря в большее благо, она отвернулась от любви своей жизни, и в результате он умер из-за разбитого сердца.
— Это самая печальная история, которую ты мне рассказывал. Что случилось с Мианн?
— Она была настолько опустошена смертью возлюбленного, что проводила дни, безутешно плача у реки. Ее слез было так много, что они вливались в русло реки. И это история о том, как девушка снова вернула к жизни высохшую реку.
— Это действительно ужасная история.
Он рассмеялся.
— Не у каждой истории бывает счастливый конец.
Я раздраженно сказала:
— Пожалуйста, не рассказывай мне больше печальных историй.
— Жизнь — это не всегда сердечки и цветочки, Калимна.
Я повернула голову.
— Кто такая Калимна?
Он поцеловал меня в щеку.
— Это значит «красивая».
— Ох, — сказала я, избавляясь от чувства ревности.
— Теперь твоя очередь рассказать историю, — потребовал он. — Расскажи, как мы здесь встретились. Сколько лет прошло?
— Семь, — прошептала я.
Я много раз рассказывала ему эту историю, но сегодня все было по-другому. Наши отношения менялись, и я знала, что хочу быть ему не просто другом.
Он кивнул.
— А сколько нам было?
— Десять, — ответила я, наслаждаясь его объятиями.
Когда я повернулась к нему лицом, электричество в воздухе было настолько ощутимо, что маленькие волосы на затылке встали дыбом. Он собирался сейчас поцеловать меня? Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Наконец, его рот был на моем, и я была потеряна. Уронив удочку на землю, я быстро обняла его за шею, его язык проскользнул в мой рот. Углубив поцелуй, он застонал. Не в состоянии ясно мыслить, единственное, что я знала, было то, насколько это правильно.
Мой Мереки.
Моя родственная душа.
Прервав наш первый поцелуй, он молча наклонился, взял удочку и продолжил урок.
— Отходим и бросаем вперед, — он контролировал мои действия, и мы наблюдали, как леска тихо падала в реку. — Думаю, ты поняла.
