. Помимо этого исследования, обстоятельно повествующего об аспектах духовной жизни Беды и рассматривающего комментарии Беды с точки зрения ортодоксальности его понимания христианского учения, нужно выделить статьи «Теологическая роль Беды Достопочтенного» (Б. Капелль), «Св. Беда-теолог» (Т. Холланд), «Беда как экзегет и теолог» (Ч. Дженкинс), «Беда Достопочтенный как богослов» (Б. Робинсон)
[41]. В 1980–90 г. было издано несколько работ (Дж.Х. Браун, Б. Вард), в которых разнообразные сочинения Беды анализировались в едином комплексе, при этом «ключ» к их пониманию давали именно его богословские труды
[42].
В целом при изучении экзегезы Беды обнаруживается, с одной стороны, обширное поле для эрудитских изысканий в области текстологии и риторики, поиска в скрытых цитатах, аллюзий на других авторов. С другой стороны, круг дискуссионных вопросов здесь сравнительно ограничен, поскольку Беда подчеркивал неоригинальность и ортодоксальность своих воззрений, стремление следовать учению Блаженного Августина и других отцов Церкви. Иногда в работах исследователей возникают обсуждения того, какому из допустимых в ранней церкви путей следовал Беда. Но чаще в современном гуманитарном знании представлен подход, при котором теологические и исторические труды Беды рассматриваются вместе.
Представления Беды Достопочтенного о мире и «природе» творений пока остаются на периферии внимания исследователей. В этой области сохраняют свое значение публикации Ч. Джонса, который подробно анализировал изыскания Беды в сфере хронологии, писал об устройстве его календаря, вычислениях Пасхального цикла[43]. У. Стивенс, предпринявший переиздание работ Ч. Джонса, в свою очередь останавливался на некоторых вопросах космогонии у Беды и источниках его воззрений, указывая на их связь с эллинистическими учеными трудами[44].
Более последовательно изучались разработки Беды в области риторики. Эта проблематика стала привлекать внимание медиевистов сравнительно недавно, когда в гуманитарном знании утвердилась мысль о познавательной роли языка описания. Исследователи ставили вопросы о связи Беды с позднеантичной традицией обучения грамматике и искусству красноречия[45], находили примеры отдельных заимствований в трактатах Беды[46], разбирали его исторические и агиографические сочинения с точки зрения стиля[47]. Специально обсуждались проблемы отношения Беды к языкам: его интерес к древнеанглийскому языку, объем его познаний в древнегреческом языке, вопрос о владении древнееврейским
