Танец дает мне свободу решать, что определяет меня — не ужасные переживания или давление и ограничительные ожидания, которые на меня оказывают, а то, что я выбираю в своем сердце.
Я должна верить, что мое тело было создано для этой цели. Это то, для чего я всегда был предназначена, одаренная способностью передавать эмоции с помощью танца. Почему еще у меня были бы длинные ноги, гибкая фигура и глубокая тоска в моем сердце по движению, если бы я не рассказывала истории своим телом?
Если я не поверю в это со всей убежденностью, на которую я способна, тогда у меня останутся только темные мысли, которые задерживаются на краях моего сознания, ожидая, когда я сдамся. Но я этого не сделаю. Я отказываюсь слушать их зловещий шепот и болезненные бессвязные кошмары.
Вместо уроков балета, о которых я умоляла своих родителей в четырнадцать лет, мой отец преподал мне совсем другой, очень жесткий урок. Тот, который доказал, насколько жесток и уродлив мир под причудливой оболочкой.
Власть порождает жадность. Жадность стирает мораль. А без морали и власть, и жадность находят любую возможность уничтожить невинность.
С резким выдохом я хватаюсь за грудь. Нет. Я не могу пойти по этому призрачному пути. Мне не идет на пользу зацикливаться на полусформировавшихся воспоминаниях о худшей ночи в моей жизни.
Я должна выбирать позитивность, каждый день выбирать свет, чтобы он не топил меня.
Вытирая заблудившуюся слезу, я делаю глубокий, очищающий вдох, затем улыбаюсь своему отражению. Эта девушка-боец. Эта девушка работает над тем, чтобы быть сильнее с каждым днем. Эта девушка светится достаточно ярко, чтобы погасить любую тень, пытающуюся затащить ее под воду.
Я настраиваю свой телефон на запись, начинаю музыку заново и нахожу свою исходную позицию. На этот раз, когда я пробегаю через танец, я нахожу плавность. Это тянет меня через хореографию, и я пробираюсь мимо антенны. Восторженный вопль вырывается, когда я все делаю правильно.
Ухмыляясь, я работаю до тех пор, пока музыка не заканчивается, затем делаю несколько головокружительных шагов вприпрыжку к своему телефону, чтобы воспроизвести запись. Моя улыбка становится шире. Этот танец будет потрясающе смотреться в витрине.
Становится поздно, и мое дополнительное время в студии подходит к концу. Я с тоской оглядываю комнату, желая остаться, но боюсь, что мой отец взорвется, если я не вернусь домой. Тот факт, что он не разорвал меня на куски за то, что я ослушалась его, изменив мое расписание, бросив занятия, которые он сам выбрал для меня, заставляет меня нервничать. Он контролирует все остальное в моей жизни, поэтому я не знаю, почему он упускает из виду мою бунтарскую потребность заняться любимым делом до того, как я закончу Университет Торн-Пойнт. Тем не менее, я не жалею, что последовал совету Роуэна сделать то, что я хотела.
