Выходило, что Слава притворился спящим, а на самом деле всё это время…
Страх… Настоящий животный страх буквально хлынул по венам... В висках надсадно заколотилось.
В густом мраке спальни я буквально кожей почувствовала обжигающий, словно лёд, взгляд мужа… Он беспокойно скользил по моему голому телу, будоража каждую клеточку, каждый волосок…
Я отчаянно задёргала скованными конечностями, выгнулась, пытаясь высвободиться, но ничего не получилось.
Вспышка яркого света, и я зажмурилась, привыкая… Заморгала и тотчас натолкнулась на… глухую стену – так Слава на меня ещё никогда не смотрел... Стеклянным, почти неживым взглядом.
– Слав… Зачем ты меня привязал? – пропищала, бегло осматривая своё тело: мои запястья и щиколотки были охвачены широкими лентами… Розовыми и голубыми… Те, что остались с нашей свадьбы.
Неожиданно он подскочил со стула, резким движением стянул футболку, боксеры.
– Не надо… Прошу тебя… – беспомощно зашептала, уставившись на его возбуждённый член. – Пожалуйста…
Он набросился на меня, как изголодавшийся дикий зверь на свою жертву. Я задохнулась… от тяжести мужского тела… от накрывшей меня паники… Из груди в один миг вышибло весь воздух.
– Я не хочу… не хочу… не хочу… – замотала головой, затрепыхалась в путах.
…убежать от его прикосновений…
…увернуться от жёстких губ…
…не чувствовать его безжалостных пальцев, впивающихся в кожу так, словно он яростно желал набить на ней татуировки. Выжечь личное клеймо…
Противно… мерзко… жутко.
Он ничего не слышал… Всё бесполезно…
Мощный толчок… чудовищная невыносимая боль… и будто росчерком когтей по сердцу… Грудную клетку разорвало от сдавленного воя.
Я вязла… С каждым его неумолимым рывком он перекраивал меня под себя, а я погружалась всё глубже и глубже…
Он брал меня так, как ему хотелось… и сколько… А я терпела. Сжав зубы, надрывно стонала, захлёбывалась слезами и всё терпела. Ради тишины. Ради детей.
Я приняла его дикость... Ведь у меня не существовало право выбора... Меня лишили права голоса.
И в какой-то момент я перестала что-либо чувствовать… Вроде ещё живая, но где-то очень-очень далеко…
… Замученная его пытками… униженная… потерянная… я выгорела в ту ночь дотла…
– Я хочу, чтобы ты была послушной девочкой, – развязывая мои намученные руки… безвольные ноги… – Ну, не обижайся. Что ты, как маленькая? – прилёг рядом, подтянул к себе спиной. – Ты сама виновата. Я просил тебя по-хорошему. Это всё для твоего же блага…
…А потом он шептал мне всякие мерзости... И не разрешал сходить в душ… После всего, что… И тогда я долго лежала без сна, дожидаясь, когда он уснёт... Чтобы улизнуть в ванную и до рассвета стоять под горячими струями. Пока голова не закружится, а кожа на подушечках пальцев не превратится в жёваную бумагу.
