Осторожно, вместе с подушкой, подняла Никиту на руки и опустила на матрац. Он даже не проснулся. Мой котёнок. Задумчиво коснулась тёмных завитушек волос, упавших ему на лоб.
Нет, любовь матери невозможно заслужить. Её нельзя вымолить. Выпросить. Заработать послушанием или хорошими оценками. Она изначальна, и зарождается в материнском сердце ещё до появления на свет малыша. Любовь матери абсолютна и неизменна.
Чистая. Нерушимая. Бессмертная. Она либо есть, либо её нет.
Она навсегда.
Теперь я точно это знала!
Аккуратно накрыв одеялом Никитку, я шагнула к безмятежно посапывающему Зоре. Надо же… Такое совпадение… До нынешнего дня я никого не встречала с именем Назар. Мой сын был единственным.
Вспомнился взгляд моего спасителя. Глубокий. Завораживающий. И губы. У него очень красивые губы, на которых то и дело мелькала лёгкая улыбка. Признаться, всё время, пока он говорил, я не могла отвести от них глаз. И, кажется, Назар это заметил…
– Мам…
Вздрогнула.
– Спи, мой сладкий. Спи, солнышко, – прошептала.
– Мамочка… – испуганно всхлипнул Зоря, покосившись на брата, его глаза блеснули в темноте.
– Тише-тише. Что такое? – присев на край кровати, нежно пригладила растрёпанные ото сна волосы сына.
– Мамочка, мне опять приснился папа… – шмыгнул он носом. Внутри привычно защемило.
Слава погиб два года назад накануне его третьего дня рождения. Тогда я твёрдо решила ничего не выдумывать, не тянуть время, в ожидании пока сыновьям поведают правду «добрые» люди, и сразу рассказала им о смерти отца.
Погодки… Такие похожие друг на друга и такие разные. Никитка тут же расплакался и засыпал меня вопросами, а Зоря… Зоря напротив молчал и слушал, чем сильно напугал меня тогда. Но я старалась держать эмоции под контролем, пыталась его разговорить. Напрасно. Мне так и не удалось вытянуть из него и слова. Ни в тот вечер, ни на следующий день. Сын заговорил только после похорон…
– Мамочка, можно я с тобой посплю? – потёр он кулачками глаза.
Улыбнулась и, раскрыв одеяло, подхватила его на руки. Ух, какой же тяжёлый он стал!
Быстро смыв под душем усталость и напряжение последних двадцати четырёх часов, я забралась в свою кровать, где мирно спал сын.
И уже лёжа без сна и всматриваясь в черноту комнаты, я думала о завтрашнем дне. Предстояло разобраться с оплошностью отеля. Выяснить, действительно ли им поступал звонок моей несуществующей помощницы. И если – да, то кто-то явно приложил к этому свою руку! Кто-то, кто заинтересован в моих заказах...
