Одновременно с принятием решения об исчезновении Никки, понимая, что больше, кроме, как в облике Клер, мне с Зейном не встретиться, я осознала простую и убийственную для себя истину – я влюбилась в этого невозможного оборотня! Как зелёная дечонка. До спазма голосовых связок и дрожи в коленках. И что мне было делать теперь со всем этим, я не представляла.
Да, Эмили, влюбиться в первого сердцееда чуть ли не всего Лоусона – что могло быть банальнее? Только невозможность быть вместе! Потому что мы с ним жили в разных мирах! Потому что я стала причиной краха его карьеры!
А ведь в самом начале операции я об этом и не задумывалась, хотя и понимала, что в нашем противостоянии (мне – исполнить заказ, ему – попытаться этому помешать) будет и победитель, и побеждённый. Мало того, выиграть эту битву собиралась именно я. Но в реальности вышло всё совершенно иначе – пока неизвестным преступникам проигрывали мы оба.
Я видела, как мучительно Зейн переживал случившееся. Как работал, не жалея себя, стремясь докопаться до истины. Как медленно угасал. Дело его жизни, его честное имя были нагло испачканы грязью. Как и моё семейное дело.
Эти дни я тоже сложа руки не сидела, и у меня уже были свои версии всего происходящего, а также план действий. Спустить такой издевательский плевок в свою сторону я не могла. Самоуверенный и наглый организатор этой грандиозной подставы сильно пожалеет, что встал у нас на пути!
А ещё, я не могла не помочь Ривендору. Вернее, мы могли бы помочь друг другу. Но для всего задуманного мне требовалось перед ним раскрыться.
Шериф вместе с Майком отправились в особняк Майлзов.
Группа Тори Зигвельда нашла там кое-что необычное в его магических охранных контурах. К тому же, помимо опросов и бесед, третий день шли поиски одного из слуг, обслуживавшего банкет. Его пропажу обнаружили лишь спустя несколько дней после мероприятия – такой объём работ был у всех служб. Возможно, пропавший был связан с преступниками и, скорее всего, подкуплен, но Зейн был уверен – если его теперь и найдут, то уже только мёртвым. В таких делах свидетелей не оставляют.
Зейн на несколько шагов опережал официальное расследование, потому что пока только им с Майком было известно о связи лже-Никки с делом Майлза. Он даже Куперу ничего об этом не рассказал. Но вовсе не из-за страха обвинений в свой адрес, хотя именно он, как последний дурак, в полном соответствии с разыгранной классической обманной схемой провёл в особняк, если не саму убийцу, то его сообщницу.
