Имя...
Что я теряю? Ничего. Это просто имя, каких миллион. Но сердце внезапно сбилось с ритма, и неконтролируемое тепло разлилось в груди от предвкушения: он сейчас назовёт меня моим настоящим именем!
И я вдруг отчётливо поняла, что очень этого хочу. И почему-то боюсь...
– Эмили... Меня зовут Эмили.
Я даже не услышала, а почувствовала его резкий выдох, и горячее дыхание коснулось моего лица. Или это меня бросило в жар? Когда он произнёс по слогам, очень медленно:
– Э-ми-ли-и...
Словно проверял, как оно ляжет. Перекатывал его на языке. Смаковал...
Это... это было так... интимно.
Мне стало нестерпимо горячо. Задохнувшись, невольно сжала колени.
Сбоку что-то натяжно скрипнуло, и я очнулась, внезапно вспомнив, что в беседке мы с Зейном были не одни. Это Иван переместился на скамье, придвигаясь ко мне ещё ближе и принимая позу, схожую с позой Ривендора: упираясь о колени руками и подаваясь вперёд – к тигру. Всё по-прежнему молча.
Ноздри Ривендора дёрнулись, втягивая запах медведя, и его зрачки моментально приняли полностью звериную форму. Оскалившись, он повернул вдруг посиневшее лицо в сторону Ивана, посмевшему ему помешать.
Низкий, раскатистый рык заполнил беседку, заставляя меня покрыться мурашками...
О, нет! Только не это!
Фигура медведя рядом со мной заметно увеличилась в размерах, и без того огромные мышцы пошли буграми, грозя порвать одежду. Лицо Ивана при этом оставалось непроницаемо спокойным – верный признак готовности к драке. Бой в его исполнении, как правило, сводился к одному мощному удару, отправлявшему соперника в длительный нокаут, либо крепкому медвежьему объятию до хруста костей, способному выбить у рискнувшего к нему сунуться дух, а заодно и любое желание спорить с его зверем. Он и оборачивался-то для этого не всегда.
Забытые боги! Что же они творят?! Ещё мгновение, и я стану свидетельницей их оборота в двух огромных зверей, готовых рвать друг друга!
Страх накрыл удушливой волной, тисками сжимая сердце. Страх за них обоих.
– Эй!! – Окликнула я их, отодвигаясь от Ивана подальше.
Первым отреагировал Ривендор, резко выпрямляясь и поворачиваясь в мою сторону.
Мотнув головой, словно прогоняя наваждение, он остановил на мне свой слегка расфокусированный, затуманенный взгляд. Наверное, на моём лице сейчас отражался сильнейший испуг, потому что Зейн дёрнулся, как от удара, и от него дохнуло видимым беспокойством.
Иван же, проследив за его реакцией, так же молча и медленно откинулся обратно на спинку скамьи, и я успела заметить удовлетворение, мелькнувшее во всём виде медведя.
