По приезду в Лоусон она сразу же отправилась в офис. Радостные возгласы и короткие объятия с несколькими парнями из команды по пути в приёмную были быстрыми – все понимали куда и по какой причине она так спешила.
Войдя, она удивлённо замерла у ресепшена.
Исчезла конторка, в бытность Сони игравшая очень важную стратегическую функцию -она загораживала её от особо назойливых клиентов и посетителей, так и норовивших нырнуть сальными взглядами в соблазнительное декольте – позволяя разглядеть нового секретаря во всей красе.
Кто это? Что это?!
Девица на первый взгляд была абсолютно безнадёжной: помимо немыслимого наряда – ни лица, ни фигуры. Соня всегда с настороженностью относилась к людям, не уделяющим должного внимания внешнему виду, вполне справедливо полагая, раз не умеешь элементарно привести в порядок себя – не сможешь поддерживать порядок ни в чём.
И как только Зейн её взял? Неужели, чья-то родственница?
Но, как оказалось, Соня удивительно быстро изменила собственное мнение о мисс Доу. Сначала её буквально с первых минут впечатлил идеальный вид приёмной и кабинета Зейна, а также строгий порядок дел и учёт артефактов. Нужно было отдать должное Клер -та привнесла ряд полезных изменений в их налаженный по-старинке порядок работы, использовав несколько новых технологических решений, подкреплённых магией, в функциях пневматической почты и коммутатора.
А уже следом Соню поразил спокойный профессионализм этой серой мышки.
И кое-что ещё...
Агентство опустело. Последней, как обычно, ушла Клер.
Зейн не любил эти растягивающиеся до бесконечности часы до рассвета, когда он оставался в тишине кабинета совсем один, и с нетерпением ждал минуты, когда Ромашка возвращалась вновь.
Если в течение дня он ещё мог заниматься делами и думать о рабочих вопросах, то, как только из офиса исчезали все работники и последнее молчаливое присутствие Клер, на него лавиной обрушивались совсем иные мысли.
Все они были о Никки.
Зейн по несколько раз выходил к кому-нибудь из ребят, дежуривших на охране – не помогало. Он мучился, мало спал, буквально только перед самым рассветом забываясь зыбким, поверхностным сном, в котором продолжала царить Она.
Именно ночью на него наваливались все многочисленные страхи, казавшиеся в этот момент неразрешимыми, и самый главный из них – что он никогда не найдёт свою пару.
Зейн уже по привычке направился к окну, выхватывая взглядом кривой особняк своей подчинённой – ухватился, как за точку опоры.
