Но Хоуп оказалась другой. С кем-нибудь другим он бы уже совершил свой ход. Но, в отличие от других, просто нахождение рядом с ней успокаивало его зуд, заставляло чувствовать себя лучше. Более живым. Воздух был наэлектризован, когда она стояла рядом.
Он не знал, что в ней такого, потому что на первый взгляд она не соответствовала его типажу. Она совсем не походила на других. Его интуиция подсказала, что дело в Хоуп. Не в его голове.
Он подождет, чтобы совершить свое большое разоблачение, пока она его не обнаружит.
Он продолжал отсчитывать минуты до ее возвращения домой. К счастью, слежка за ней в последние несколько дней шла как по маслу. Ее расписание на неделю висело прикрепленное к холодильнику магнитом в форме смайлика.
Чаще всего по вечерам она приносила домой пластиковый контейнер с едой, брала немного вина и нож (или два), поднималась наверх, приводила себя в порядок в ванной или раковине, а затем забиралась в постель.
Она продолжала оставлять грязный контейнер на ночь на прикроватном столике и не утруждала себя тем, чтобы забрать его на следующий день. Он поморщился, представив себе тараканов, которых это могло привлечь.
Он испытывал сильный страх перед грязными насекомыми. Это была одна из трех вещей, которых он когда-либо боялся. Две другие были заперты в помещении… и брошены.
От одной мысли о любом из этих страхов у него скручивало живот.
— Нет, серьезно. Моя посуда была, ты не поверишь, помыта, — сказала Хоуп кому-то на другом конце линии.
Пауза.
— Нет, я не разыгрываю. Она была испачкана, а я ее не мыла. Поверь, я бы запомнила.
Более долгая пауза. Ее тон перешел от недоверчивого к оборонительному.
— Нет, я не пила.
Он слушал из-под ее кровати, как она лгала своей подруге. Он только что наблюдал, как она налила бокал красного вина и выпила его в три глотка, прежде чем налить второй бокал и поднять трубку телефона.
— Послушай, я просто говорю. Кто-то вымыл мою посуду, и я, вроде как, невероятно напугана. Я имею в виду, кто бы это сделал? Ни у кого, кроме адвоката моей тети и меня, даже нет копий ключей от дома.
Пауза.
— И что им сказать? Что кто-то вломился в дом тети Эстер и вымыл мою посуду? Серьезно. Послушай, забудь об этом. Я устала. Пойду спать.
Она повесила трубку и села на кровать.
Матрас над ним сердито заскрипел.
Она сняла пару черных теннисных туфель. Мгновение спустя они пронеслись через комнату, ударившись о дверь шкафа.
Каждое нервное окончание в его теле было возбуждено от того, что он оказался так близко. Если бы он протянул руку, то легко мог бы схватить одну из ее стройных лодыжек.
