Битти отдернула руку и положила ее на миниатюрное бедро.
— Слышала, у тебя выдался довольно тяжелый год, Элли. Я сожалею о твоей потере.
— Это не твое дело, — сказала Элли. Она хотела, чтобы эти слова ранили, но они прозвучали слабо. Такие слабые, что Элли едва слышала, как они слетают с ее губ.
— Элли, — предупредила соцработник.
— Нет, все в порядке. Она попала в идеальное место, — сказала старуха и повела их в дом.
Оказавшись в фойе с кондиционером, она повернулась к Элли.
— Давай устроим тебе двухминутную экскурсию, а затем дадим немного поспать. Ты выглядишь ужасно.
Глава 8
Двадцать минут спустя сотрудница соцслужбы ушла, и Элли осталась одна в спальне, которая соответствовала внешнему виду дома. Она вдохнула кондиционированный воздух, благодарная за то, что наконец-то получила некоторое облегчение от гнетущей жары, и огляделась по сторонам.
Рядом с одним из двух окон комнаты стояло кресло-качалка. В центре сидел большой коричневый плюшевый мишка и тупо улыбался ей.
Она бросила на него неприязненный взгляд.
Элли ни за что не собиралась доверять этой новой ситуации. Старой леди. Хорошему дому.
Несколько растений и большая ваза с подсолнухами стояли на комоде вместе с CD-плеером. Элли положила рюкзак на кровать и нащупала компакт-диск, который нашла в комнате брата. Она прошла через комнату и вставила его в музыкальный проигрыватель.
Мгновение спустя Боб Дилан начал напевать свою печальную песню «Lay, Lady, lay».
Элли зажмурилась и прислушалась. Ее брат проигрывал эту песню снова и снова в последний месяц своей жизни, как будто стал одержим ею.
«О боже, Остин, я так по тебе скучаю.
Почему я должна была так сильно облажаться?»
Когда песня закончилась, Элли снова открыла глаза и оглядела комнату. Старая леди сказала, что спальня принадлежит ей. Но, очевидно, эта женщина не знала Элли, потому что Элли никогда бы не заслужила чего-то настолько приятного.
Она была никем.
Даже хуже, чем никто, она была дрянью.
И как только леди обнаружит, что это так, все исчезнет: комната, гостеприимство. Большой теплый прием в доме старой женщины.
«Никогда не доверяй хорошему». Это было то, что ее мать проповедовала ежедневно, и эти слова укрепились в Элли очень глубоко.
Напротив кровати имелась дверь. Открыв ее, она с удивлением обнаружила отдельную ванную комнату. Элли включила свет и вошла внутрь. Все было таким блестящим и безупречно чистым, что практически сверкало.
Она поймала свое отражение в зеркале и поднесла руку к щеке. Водитель грузовика действительно здорово ее отделал. Правая сторона ее лица была в синяках, а от левого уха до носа тянулся глубокий порез.
