При этих словах он склонил голову набок. Казалось, он взвешивал ее слова, пытаясь решить, говорит ли она на этот раз правду.
— Я думаю… я просто не знала другого способа действовать, — добавила она.
Он долго смотрел на нее, затем его лицо наполнилось яростью. Он выкрикнул ругательство, и оно прозвучало так зло, что лицо Элли вспыхнуло от стыда.
Но ее слова правда. Она не знала, как себя вести. По крайней мере, не так, как это делали другие. Она не вписывалась в общество, как большинство других. Она всегда была аутсайдером.
Ее брат был ее единственным другом, поэтому, когда он начал избегать ее, она набросилась на него в ответ. Она говорила ему гадости, обзывала неудачником, хотя на самом деле так не считала… И чем больше он игнорировал ее, тем противнее она становилась.
А еще Элли была напугана, потому что он заболел, как и их мать, и этим летом убил двух девушек. Сам факт того, что он сделал это, действительно ее напугал. Но что пугало ее еще больше, так это то, что в конце концов его поймают и заберут у нее.
Что тогда она будет делать?
Как она вообще сможет жить без него?
Она не хотела, чтобы его забирали. Она любила его больше всего на свете, но в то же время смертельно боялась быть отвергнутой. Поэтому вместо того, чтобы сказать: «Пожалуйста, полюби меня снова» или «Ты нужен мне больше всего на свете», она делала и говорила отвратительные вещи. Она не совсем понимала, почему сделала то, что сделала. Все, что она знала, это то, что понятия не имеет как этого не делать больше.
Выражение лица ее брата изменилось. Ненависть и отвращение в его глазах теперь сменились чем-то другим. Что-то, похожее на боль. Его лицо побелело, как рыбье брюхо, и стало пустым.
Элли поняла, что момент настал. Она медленно попятилась от него.
«Пожалуйста, нет! Дай мне еще один шанс», — хотела крикнуть она, но не смогла открыть рот.
Камень упал на ковер в гостиной. Свет исчез из его глаз, Остин прижал старый армейский пистолет 45-го калибра к виску и уставился на нее.
— Перестань причинять людям боль, — сказал он. — Просто прекрати это. Это неправильно. — Он несколько раз моргнул. — И не думай, что это из-за тебя, потому что это не так. Дело во мне. Так было всегда. — С этими словами он резко вдохнул, и его глаза метнулись к стене позади нее. — Боже, пожалуйста, прости меня, — прошептал он.
И он нажал на спусковой крючок.
***
Элли зажала рот руками.
— Нет! — завопила она. Но, конечно, было уже слишком поздно. — Нет, пожалуйста. Боже мой, нет!
