.
XXIV. Г. Флавий Фимбрия, начальник конницы, еще до прихода Суллы убил консуляра Валерия Флакка и, завладев войском, был провозглашен императором и имел возможность в ходе битвы нанести поражение Митридату. Перед прибытием Суллы этот храбрый юноша, чей дурной замысел был смело осуществлен, покончил с собой[201]. (2) В том же году народный трибун П. Ленат сбросил с Тарпейской скалы Секста Лициния, народного трибуна предшествующего года, а когда его коллеги, которых он призвал на суд, бежали в страхе к Сулле, он лишил их огня и воды.
(3) Тогда Сулла, уладив заморские дела, первым из римлян принял послов парфян[202] (среди них некие маги определили по родимым пятнам на его теле, что его будущая жизнь и посмертная память достойны богов). Возвратившись в Италию, он высадился в Брундизии с не более чем тридцатью тысячами воинов против двухсот тысяч врагов. (4) Едва ли какое-либо из дел Суллы я бы счел более славным, чем следующее: когда сторонники Цинны и Мария в течение трех лет удерживали Италию, он не скрывал, что объявит им войну, но не оставлял того, что предпринял, полагая, что прежде чем мстить гражданам, нужно сломить врага, и, отразив внешнюю опасность, победил внутреннюю. (5) Перед прибытием Л. Суллы Цинна был убит войском при зарождении мятежа[203], хотя такой человек был более достоин умереть по приговору врагов, чем от гнева воинов. Право, о нем можно сказать, что он дерзнул на то, на что не осмелится ни один благонамеренный, а также осуществил то, что не мог бы сделать никто, кроме самого храброго, и что он был опрометчив в решениях, но в осуществлениях — настоящий мужчина. Карбон в течение года был консулом один, без коллеги суффекта.
XXV. Можно было бы подумать, что Сулла прибыл в Италию не как зачинщик войны, но как провозвестник мира, — с такой уравновешенностью он вел войско через Калабрию и Апулию, такую удивительную заботу он проявил о плодах, полях, городах Кампании. Он стремился положить конец войне, следуя справедливым законам и умеренным условиям. Но тех, кем овладела злосчастнейшая и неумеренная страсть, не мог устроить мир. (2) Между тем войско Суллы возрастало день ото дня за счет притока к нему всего благонамеренного и честного. Затем, благодаря счастливому повороту событий, он одолел близ Капуи консулов Сципиона и Норбана; из них Норбан был разбит на поле боя, Сципиона же, покинутого и преданного своим войском, Сулла отпустил невредимым. (3) Таково было различие между Суллой воителем и Суллой победителем; пока он еще побеждал, он был мягче справедливейшего
