он с ремнем на шее был отведен в тюрьму Минтурн. (3) Для казни его был послан государственный раб с мечом, германец. Случайно оказалось, что он был взят в плен Марием, когда тот был полководцем в Кимврскую войну. Узнав Мария, германец громким криком выразил свое негодование по поводу несчастья столь великого человека, отбросил меч и выбежал из тюрьмы. (4) Тогда граждане, обучившись у врага состраданию к человеку, незадолго до того первому в государстве, снабдили его деньгами на дорогу и одеждой, посадили на корабль. Что касается Мария, то соединившись с сыном у острова Энария
[193], он направился в Африку и влачил там убогое существование в хижине среди развалин Карфагена. Марий, взирающий на Карфаген, и Карфаген при виде Мария могли бы служить друг другу утешением.
XX. В этом же году руки римского воина впервые были запятнаны кровью консула;. ибо [Кв.] Помпей[194], коллега Суллы, погиб во время мятежа войска Гн. Помпея[195], однако виновником мятежа был сам полководец. (2) Цинна[196] не был умереннее, чем Марий и Сульпиций. Так как Италии были даны права гражданства, нужно было разделить новых граждан по восьми трибам, чтобы они своим могуществом и числом не умалили влияния старых граждан, чтобы получившие благодеяние не были сильнее тех, кто его предоставил. Цинна посулил распределить их по всем трибам (3) и под этим предлогом призвал в Рим огромную массу людей со всей Италии. Изгнанный из Рима силами коллег и оптиматов, он направился в Кампанию, был по решению сената лишен должности, и его заменил Л. Корнелий Мерула, фламин Юпитера. Цинна заслужил эту кару, недостойную стать образцом. (4) Затем он, сначала подкупив центурионов и трибунов, а вскоре также и воинов обещаниями щедрот, был принят войском, находившимся под Нолой. После того, как все принесли ему клятву верности он, удержав знаки консульской власти, объявил войну своей родине; доверившись огромной массе новых граждан, он набрал из них более трехсот когорт, что приблизительно соответствовало тридцати легионам. (5) Его партия нуждалась в авторитете; чтобы поднять его, он призвал из изгнания Мария с сыном и тех, кого прогнали вместе с ним.
XXI. В то время, как Цинна вел войну против отечества, Гн. Помпей, отец великого Помпея, чья выдающаяся деятельность во время войны с марсами и в особенности на Пиценском поле, как было сказано, поддержала государство, захватил Аскул, город, у которого, несмотря на рассеянность наших сил во многих других местах, в сражение вступило в один день семьдесят пять тысяч римских граждан с более чем шестьюдесятью тысячами италиков. (2) Обманутый в надежде продлить консульство, Помпей заколебался, занял позицию между обеими группировками, во всем начал следовать своему собственному интересу и, кажется, стал выжидать случая, чтобы перейти с войском на ту сторону, где была большая надежда на власть. (3) Но в конце концов он вступил в грандиозную и жестокую битву с Цинной. Едва ли можно выразить словами, сколь гибельным и для сражавшихся и для зрителей был исход этого сражения, развернувшегося у самых стен и алтарей римской столицы. (4) После того как оба войска, словно бы они не были достаточно опустошены войной, истощила чума, умер Гн. Помпей. Радость римского народа по случаю его гибели была почти столь же велика, как и горе, вызванное потерями граждан от меча или чумы, и гнев римского народа по отношению к живому был перенесен на тело мертвого.
