Верность дружбе храня, богу
[46] обиду нанесть.
Цезарь нередко хвалил и в войсках противника верность,
40 Он ее ценит в своих и во врагах ее чтит.
Дело не тяжко мое: никогда не служил я знаменам
Вражьим, изгнанником стал лишь по своей простоте.
Значит, за делом моим, умоляю, следи неусыпно, —
Если возможно смягчить чем-либо гнев божества
[47].
45 Если захочет иной о делах моих больше разведать,
Пусть он знает: нет сил выполнить просьбу его.
Бед не исчислить моих, как звезд, сияющих в небе,
Или в пустынном песке оку незримых частиц.
Столько я мук испытал, что никто и помыслить не может;
50 Все было подлинно так, но не поверит никто.
Части их вместе со мной умереть надлежит. О, когда бы
То, что скрываю я сам, скрытым остаться могло!
Трубный я голос имей
[48] и грудь выносливей меди,
Будь сто уст у меня, в них же по сто языков,
55 В слово бы я и тогда не мог вместить мои муки:
Слишком обилен предмет, чтобы достало мне сил!
Полно описывать вам, ученым поэтам, невзгоды
Странствий Улиссовых: я больше Улисса страдал.
Многие годы Улисс на малом скитался пространстве,
60 Между Дулихием
[49] он и Илионом блуждал;
Я же, проплыв по морям, где не наши созвездия светят,
Роком к сарматской земле, к гетским прибит берегам.
Был с ним надежный отряд сотоварищей, спутников верных, —
Я же в изгнанье бежал, преданный всеми вокруг.
65 Радостно плыл он домой, возвращался в отчизну с победой —
Я же сейчас, побежден, прочь от отчизны плыву.
Были бы домом моим Дулихий, Итака иль Самос —
Право, возмездьем пустым с ними разлука была б;
Мне же обителью был над всем надзирающим миром
70 Сам семихолмный Рим, власти чертог и богов.
Телом был тот закален, в трудах постоянных испытан —
Силы не те у меня, отроду нежен я был.
Тот свой век проводил в жестоких бранных тревогах —
Я же был предан всю жизнь тихим ученым трудам.
75 Богом
[50] я был утеснен, и никто не смягчил мое горе —
С ним же всечасно сама брани богиня
[51] была.
Меньше Юпитера тот, кто морем взволнованным правит:
Гнев он Нептуна познал, я же — Юпитера гнев.
Все злоключенья его — прибавь! — едва ли не басни —
80 А в испытаньях моих выдумки нет и следа.
Он, несмотря ни на что, достиг желанных Пенатов,
Вновь обладателем стал чаемых долго полей —
Мне ж предстоит навсегда лишиться отеческой почвы,
Ежели только свой гнев бог не изволит смягчить.
