Пусть лишь, молю, он теперь же велит мне уехать отсюда,
50 Если бессовестной нет дерзости в робкой мольбе.
Я лишь для ссылки хочу не такого сурового места,
Ближе к латинской земле, дальше от диких врагов.
Август откажет едва ль — велико его милосердье! —
Если его за меня кто-нибудь станет просить.
55 Не отпускают меня берега Евксинского Понта.
Древние звали его Понтом Аксинским
[249] не зря:
Нет здесь тихих зыбей, умеренным поднятых ветром,
Тихих пристаней нет для иноземных судов.
Вкруг — племена, что в кровавых боях промышляют добычу,
60 Так что суша у нас вод вероломных страшней.
Если ты слышал о тех, что ликуют, людей убивая,
Знай: обитают они рядом, под той же звездой.
Близко места, где у тавров алтарь стрелоносной богини
Кровью кощунственных жертв часто бывал окроплен.
65 Память жива, что поблизости здесь было царство Фоанта
[250]:
Мерзкое добрым, оно даже и злых не влекло.
Там в благодарность за то, что Диана ее подменила
Ланью, вершила любой внучка Пелопа
[251] обряд.
После того как Орест, неизвестно, герой ли, злодей ли,
70 Яростью фурий гоним, в эти явился края,
Вместе с фокейцем
[252], что стал примером истинной дружбы,
Ибо одна душа в двух обитала телах,
Вскоре оба в цепях к алтарю доставлены были,
Что перед дверью двойной храма кровавый стоял.
75 Смерти своей не боялся один и другой не боялся:
Видя, что гибель близка, каждый о друге скорбел.
Жрица стояла меж тем с обнаженным мечом, и повязкой
[253]Варварской были уже греков обвиты виски —
Но Ифигения вдруг узнала выговор брата:
80 Вместо удара клинком он получил поцелуй!
Тотчас богини кумир, ненавидевшей страшные жертвы,
В лучший край перенесть дева, ликуя, спешит.
С этой страной, что лежит у предела земли и откуда
Люди и боги бегут, я по соседству живу.
85 Близко от наших мест приносились кровавые жертвы,
Если уж «нашей» зовет варваров землю Назон.
О, если б милостив стал ко мне бог
[254], если б ветер попутный,
Гнавший Ореста корабль, прочь и меня бы умчал!
