— Этот, старый дурак, — выступала мамуля, энергично меся тесто для пирожков, спустя двадцать минут после воцарения в квартире — совсем умом поехал. Домой мотор притащил от своей колымаги. Я ему говорю «Или я, или железяка». Знаешь, что он мне ответил? — в ожидании уставилась на меня родительница.
— Понятия не имею — вздохнула я, готовясь к разговору с домочадцами.
— Ты, говорит, за сорок лет из меня всю кровь высосала. Дай, хоть на старости лет кайфануть. Я кровь выпила. А то, что когда мы женились, у него даже трусов нормальных не было, он не вспоминает. Нет, помнит только, как я у него сардельку отбирала, когда диабет ему поставили. Ну, ничего, пусть кайфует теперь. Посмотрим, сколько выдержит.
— Угум — кивнула я головой, представляя, как папочка страдает. Скорее всего, накупил себе вредных конфет, и пожирает их сидя перед телевизором в любимых трениках и драной футболке, запивая гастрономическое безумие литрами пива. Но озвучивать свои мысли я не рискнула, опасаясь быть испепеленной на месте, маминой ядовитой слюной.
— А вот и я — радостно проревел Гоша, появляясь на пороге кухни. Но, тут же закашлялся, подавившись приветствием. — Здравствуйте Ольга Петровна — прокашлявшись выдавил он, — Вы на долго к нам?
— Пока не выгоните — хмыкнула теща, прожигая взглядом моего мужа.
— Что, даже чаю не попьете? — вспомнил глупую шутку любимый.
«Ну, все» — подумала я, глядя на наливающееся краснотой мамуськино лицо.
— Все, как всегда. Мой зять, блещет умом и остроумием. Похвально — наконец взяла она себя в руки, но мне было абсолютно ясно, что холодная война началась. И теперь квартиру будут сотрясать постоянные бои местного значения.
— Сколько оглоедов нажили — ворчала мать вечером, глядя собравшихся за столом детей и их приятелей. — Прокорми, попробуй. А узбек пирожки то ест?
— Мама, Нгок — не узбек. Он кореец — спокойно объяснила я.
— Еще не лучше. То — то я смотрю он на нашу Ничку посматривает. Ты знала, что корейцы собак едят. Они для них деликатес — ядовито произрекла мама, торжествующе глядя на покрасневшего до ушей парня.
— Прекрати — зашипела я, глядя на руку Таськи, в которой та сжимала вилку. Так и до смертоубийства не далеко.
— Спасибо — сказал Нгок, встал из — за стола, вымыл тарелку за собой и Таськой и, схватив ее за руку, выскочил из кухни.
— А где Пупсик? — Гоша оглядывался в поисках хвостатого прохвоста, что бы угостить его кусочком колбасы. Такая уж у нас традиция.
