— Ааааа, смотри — рыдает Таська, — у нее судороги начались, — ну дегенератка, что с нее возьмешь. Старшенькая, по уму, тоже недалеко от нее впереди идет. Начала очередь умолять, что б вперед пропустили «Собачка, у меня умирает» — говорит. Гады сердобольные, приблизили мои мучения, у меня аж пена ртом пошла от неожиданности, красная. Один, с чихуа — хуа, аж подскочил «Идите» — говорит, пока нормальных животных не перезаражали, а сам свое обморочное сокровище за спину спрятал. Думает, что так спасти его от зомбивируса сможет, дурачок. Вот, вообще не понимаю, разве эти дрищеногие создания — собаки? Так, недоразумение.
— Ну с, что у вас — спрашивает чистенький, но страшно вонючий доктор.
— А, о, у — ревут две мои кретинки. — Умирает, спасите, помогите — смех, да и только. Хотя, наверное, любят, раз так страдают. Ну, да, конечно, любят. Разве меня можно не любить?
11:30 — Позор, какой позор я пережила, вы не представляете. Лапы трясутся, глаз дергается. Я отомщу, страшно отомщу этим двум курицам, как только смогу адекватно соображать. Мне промывали живот. Да — да с двух сторон. Пихали трубки в мой несчастный организм. Докторишку, я все же изловчилась цапнуть, когда он пихал мне под хвост адское орудие пыток. Ну и стол им, конечно, уделала. Фиг отмоют теперь, сволочи.
— Это не кровь — сказал ветеринар, придерживая своей палачьей рукой разодранный мною рукав, и выкатил им такой счет, что старшая вандалка побледнела — краска — Видели бы вы их физиономии. Ооооо, ради этого стоило потерпеть.
— Вот, падла — прошипела Таська, пристегивая поводок к моему любимому ошейнику. Да, я люблю ошейник, он, как визитная карточка, для любой, уважающей себя, собаки. Да, это показатель принадлежности к высшей касте. Дворовые с ума сходят от зависти.
— Убью — выдохнула старшая.
13:00 — Жрать хочу, умираю. Слона бы съела Докторишка сказал, не кормить меня. Как это? Сначала все из меня вымыл, а я теперь с голоду умирай. Сволочь, гад поганый. Ничего, ведро мусорное будет ночью доступно. Попирую. Старшая обижена. Нет, просто боится, что ей скажет ее хозяин. По головке не погладит за деньги, точно. О, она по телефону говорит.
— Кать, ну что делать с этой падлой. Я, на те деньги, которые ветеринару оплатила, неделю семью кормить могла. Гоша меня убьет. Нет, сначала падлу убьет, а потом меня.
Ну и чего ныть — то? Меня — то точно не убьет, не догонит. Ой, смех. Этот Гоша, один раз меня пытался отловить, споткнулся об провод и телефон ее в пыль разбил, ага. Она даже кредит за него еще выплатить не успела. Хотя, жалко ее, она не такая уж и дура, если рассудить здраво. Заботится обо мне, кормит, а уж как начнет мне спинку чесать, все простить ей готова.
