— Готова? — выглянула из — за косяка Гошина голова. — Я там пшено приготовил, и покушать нам с собой. Бери и спускайся.
— Какое пшено? Где — заметалась я по кухне, чуть не убившись о неприподъемную сумку с провизией, приготовленную заботливым мужем. «Забыл наверное достать» решила я наконец и цапнула жестяную банку с крупой с полки. Сумку дотащить до машины у меня получилось только волоком. Взмыленная и злая, как сто чертей, я наконец — то загрузилась в «Святогора», держа под мышкой жестянку с пшенкой.
— Гош, не могу в багажник сумку закинуть.
— Ага, без проблем — легко согласился муж, явно не слушая меня, упражняясь с допотопным приемником, вылез из машины и исчез из видимости, а потом так же резко появился, хлопнул дверцей, и мы поехали. Ох, какая же это красота, скажу вам я, сидеть рядом с любимым в машине, смотреть на залитые солнцем родные просторы. Ну и пусть папин «Москвич» с грохотом выстреливает выхлопными газами, пугая до обморока людей и окрестную живность. Ну и что, что сквозь открытое окно мне в рот влетела муха, а я не успела среагировать и проглотила ее. Зато мы вместе, впервые, наверное, за двадцать лет. Не нужно вытирать сопли детям и слушать их постоянное нытье. Никто не дерется на заднем сиденье, за место у окна и не портит воздух, спихивая свой грех на другого (и снова не дерется). Лепота, в общем.
— Скучаешь по ним — сочувственно спросил Гоша, видя мое настроение.
— Да — кивнула я головой.
— Я тоже. Не горюй, дядя Федор, всего одно платье осталось — хохотнул благоверный, вспомнив известный мультик, и свернул на проселочную дорогу.
Деревенька с чудным названием Лох встретила нас приветливо. Пасторальный пастушок, пасущий на далеком пригорке грязных коров, при ближайшем рассмотрении, оказался, алкоголичного вида, аборригеном.
— Там озеро — махнул он рукой в неизвестном направлении, дыхнув при этом в салон несчастного «Святогора», обрекая на мучительную гибель мух, мошек и иже с ними, некстати залетевших в автомобиль. Гоша поморщился, меня затошнило, «Святогор» начало корежить, по всей видимости от зависти. Выхлоп «пастушка» затмевал по силе и запаху, выхлоп тяжелого бомбардировщика.
Угу — буркнул Гоша и «Москвичок» сорвался с места, громко пукнув выхлопными газами. Вот, мол, я как могу, не то, что ты. Но, переплюнуть пастушка у «Святогора» кишка была тонка. — Красота — выдохнул Гоша, и я была с ним полностью согласна. Небольшое озеро сверкало в лучах полуденного солнца, шурша камышами. В нем отражалось небо, с бегущими по нему легкими, перистыми облаками. Воздушные стрекозы, похожие на малюсенькие геликоптеры переливались радужными цветами, селя в наши измученные души покой и сладкое умиротворение. — Надо же, как спокойно — выдохнула я, в плечо любимого мужа, и он меня вдруг поцеловал, так страстно, как раньше, когда мы еще не были родителями, а были беззаботными, необремененными заботами людьми. Я огляделась по сторонам ожидая увидеть сморщенные физиономии детей, но вспомнила, что мы одни. И у нас почти медовый месяц. Ну, ладно, не месяц. Неделя. И вновь подставила губы для поцелуя. Это ли не счастье?
